— Ты в порядке, красавица?
Я с трудом сглатываю, заставляя себя улыбнуться.
— Конечно. Я как раз собираюсь ложиться спать. А что?
Его глаза сузились, и он направился ко мне, пинком закрыв за собой дверь. Мой взгляд был прикован к этой двери, и я покачала головой, отступая назад.
— Тебе не следует здесь находиться.
— Ты раскраснелась и запыхалась, красавица, — его голос стал тише, а взгляд скользнул по мне. — Я вижу, как у тебя на шее бьётся пульс. Ты слишком взволнована, чтобы готовиться ко сну. Ты плохо себя чувствуешь?
— Я удивлена, что ты в моей комнате, — говорю я, защищаясь. — Ты же знаешь, тебе не следует здесь находиться...
— Сегодня вечером мы с твоим отцом договорились о помолвке. Ты моя, Эстелла, во всех отношениях, кроме самого официального. И я хочу, чтобы ты кое-что сделала, чтобы продемонстрировать мне свою преданность этому союзу.
Страх пронизывает меня, превращая кровь в лёд. Теперь моё сердце колотится совсем по другой причине, и я поднимаю взгляд на Вито. Мне не нужно притворяться, что в моих глазах мольба.
— Он будет в ярости, если в день свадьбы я окажусь не девственницей...
Вито заливается смехом.
— Не будь такой строгой, красавица. Неужели ты думаешь, что я откажусь от удовольствия провести нашу первую брачную ночь с тобой, моей невинной женой? К тому же... — Он делает шаг вперёд, его рука нежно скользит по моим волосам, а пальцы бережно перебирают пряди. — Тебе не стоит даже задумываться о таких вещах. На самом деле, я немного разочарован тем, что моя чистая и невинная жена так быстро начала думать о супружеской постели.
Я закусываю губу, ощущая смущение. Краем глаза я замечаю, как дверь ванной со скрипом приоткрывается, и моё сердце начинает биться так сильно, что становится больно. Я не знаю, что задумал Себастьян, но если он попытается напасть на Вито прямо сейчас...
— Тогда чего ты хочешь? — Шепчу я, и Вито улыбается, протягивая другую руку и нежно проводя большим пальцем по моей нижней губе.
— Красавица, есть и другие способы порадовать твоего мужа. Я подумал, что мы могли бы провести урок прямо здесь, сегодня вечером. На самом деле, я предлагаю нам чаще практиковаться в этом летом, до нашей свадьбы. Ты можешь показать мне, как сильно ты хочешь доставить мне удовольствие, моя послушная жена, а я научу тебя, как именно мне нравится получать удовольствие, всеми способами, кроме одного, который мы сохраним для особого случая.
Я моргаю, глядя на него, стараясь казаться невинной.
— Другие… способы? Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду...
Вито улыбается, явно довольный этой идеей.
— Твоими руками, красавица. И твоими губами. Я могу научить тебя так многому. Мы можем проводить часы наедине за этими уроками, и в нашу первую брачную ночь ты всё ещё будешь невинна.
— Я... — Я замечаю, как дверь ванной со скрипом приоткрывается ещё немного, и пытаюсь придумать, как остановить его. — Я действительно хочу доставить тебе удовольствие, Вито, но мой отец...
—...не был бы рад узнать, что я чувствую на тебе запах другого мужчины.
Я замираю. Глаза Вито сверкают, на губах играет жестокая улыбка.
— Он был здесь, не так ли? Твой телохранитель? Как ты думаешь, что бы сделал твой отец, если бы я спустился вниз и сказал ему, что чувствую запах его одеколона на твоей коже? Что я уверен, что он был в твоей спальне и прикасался к тебе? Как думаешь, в этот раз он оставит его член при нём или полностью отрежет его?
На глаза наворачиваются слёзы. Я не могу пошевелиться, пойманная в ловушку, которую сама же и расставила, и Вито удовлетворённо улыбается.
— У меня везде есть глаза, красавица. Ещё до того, как я здесь поселился, у меня были способы узнать, что происходит в этих стенах и даже за их пределами. Твой отец забрал твоего драгоценного телохранителя, чтобы преподать ему урок, который он, похоже, не усвоил как следует. Но ты, красавица, можешь спасти его. Учи свои уроки, и я никому не скажу, если ты будешь очень, очень стараться. — Его рука сжимает мои волосы, и я чувствую, как на меня накатывает волна тошноты. — Ты понимаешь? — Спросил он.
Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент он хватает мою вторую руку и прижимает её к себе между ног, прямо к твёрдой линии своего тонкого, как карандаш, члена.
Всё моё тело охвачено ужасом. Мой желудок сжимается, и желчь обжигает горло, когда меня рвёт. Рвотные массы попадают на рубашку Вито, а затем и на его ботинки. Я сгибаюсь пополам, кашляя и задыхаясь от отвращения. Вито с отвращением отступает назад, спотыкаясь и полностью сосредоточившись на беспорядке, который я устроила. И когда я вижу, как Себастьян выходит из ванной комнаты, я одними губами говорю ему одно слово, и мои глаза расширяются от паники.
— Беги!
Я замечаю, что он колеблется. Я понимаю, что он не хочет оставлять меня в таком состоянии.
— Пожалуйста, — шепчу я одними губами, искренне надеясь, что он не воспользуется этой возможностью, чтобы настоять на своём. И я вижу, как он сдаётся.
Я поворачиваюсь к Вито, снова задыхаясь. В этот момент он хватает меня и отталкивает от себя, как раз в тот момент, когда я пытаюсь ухватиться за него, чтобы не упасть. Возникающий хаос длится ровно столько, сколько нужно Себастьяну, чтобы бесшумно выскользнуть из комнаты и закрыть за собой дверь. А я откидываюсь на кровать.
— Прости, — выдыхаю я. — Я была красной, когда ты вошёл, потому что меня тошнило. Мне, кажется, дело в телятине...
Вито смотрит на меня, прищурившись.
— Ты же сказала, что с тобой все в порядке.
— Я солгала. — Я смотрю на него с мольбой. — Я думала, что тебе будет неприятно, если я скажу что-то о рвоте. Я хочу, чтобы ты был доволен мной, хотел меня... — Слёзы наворачиваются на глаза и быстро стекают по ресницам, и Вито отступает ещё на шаг, его лицо искажено гневом.
— Теперь я чувствую отвращение, — выплёвывает он. — Не выходи завтра к завтраку из своей комнаты, Эстелла. Я не хочу видеть тебя до ужина. Дай мне время выбросить этот отвратительный образ из головы. Я не могу представить, как прикоснусь к тебе прямо сейчас.
— Прости. Пожалуйста, не сердись. Я... я сделаю всё, что ты захочешь, — обещаю я. — Ты можешь научить меня... Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы научиться. Когда захочешь, Вито. Просто, пожалуйста...
Он машет мне рукой, его лицо слегка зеленеет.
— Я позову горничную, — бросает он, выходя из комнаты, и мгновение спустя дверь за ним захлопывается.
Я опускаюсь на кровать, слёзы продолжают течь по моим щекам, и меня охватывает паника. Я не знаю, скажет ли он моему отцу о Себастьяне. Возможно, да, а возможно, и нет. Вито явно не хочет ждать нашей свадьбы, чтобы получить от меня хоть какое-то удовольствие, и если он расскажет моему отцу, то потеряет над мной всякую власть.
Это ещё одна причина, по которой Себастьян должен уйти. Я закрываю глаза, боль сжимает моё сердце при этой мысли, но я знаю, что другого выхода нет. С его уходом у моего отца и Вито больше не будет надо мной никакой власти.
И Себастьян будет свободен.
***
Как мне и было велено, я не спускалась вниз до ужина следующего дня. Я не видела Себастьяна. Весь день я провела в панике, опасаясь, что Вито что-то сказал моему отцу, и Себастьян снова был наказан. Весь день я хожу из угла в угол, доводя себя до безумия от беспокойства, пока наконец не вынуждена одеваться, чтобы спуститься к ужину.
Меня охватывает волна облегчения, когда я вижу, что Себастьян, как обычно, стоит на страже во время ужина. На его теле всё ещё видны синяки от предыдущего избиения, а губа распухла и покраснела, но не сильнее, чем после наших поцелуев прошлой ночью. Когда я смотрю на его рот, мою кожу покалывает, и меня охватывает жар от воспоминаний о его губах на моих, о вкусе его крови на моем языке – это самое интимное, что я могу себе представить.
Он не обращает на меня внимания, когда я сажусь рядом с холодным и невозмутимым Вито. Моё сердце бешено колотится в груди, но я ничего не говорю, делая маленькие глотки холодного огуречного супа, который подают в качестве первого блюда.