Первый из них попытался поднять пистолет, но я оказался быстрее и всадил ему пулю в плечо. Он закричал и упал на землю. Трое оставшихся бойцов были в нерешительности, и это дало мне время, чтобы действовать. Я выстрелил ещё дважды, стараясь не убить, а лишь вывести их из строя. Один из них получил пулю в ногу, другой в руку, а третий успел спрятаться за изгородью.
— Пошли! — Скомандовал я Эстелле, увлекая её к служебной дороге, ведущей прочь от особняка. Мы были слишком заметны на открытом пространстве, нам нужно было найти укрытие и машину. Мой мотоцикл был припаркован на стоянке для персонала с другой стороны здания, и мы бы ни за что не успели добежать, прежде чем люди Энтони или Вито поймали бы нас.
Словно прочитав мои мысли, Эстелла указала на чёрный седан, припаркованный в пятидесяти ярдах дальше по дороге.
— Это одна из машин обслуживающего персонала, в ней могут быть ключи, — сказала она.
Мы бросились бежать, пригибаясь к земле. Позади нас я слышал, как Вито отдавал приказы, и ещё больше людей входило в ворота. Седан был нашим единственным шансом на спасение. Мы уже преодолели половину пути, когда раздался выстрел, и пуля взметнула пыль у наших ног. Я быстро потянул Эстеллу за низкую каменную ограду, преграждающую нам путь.
— Оставайся здесь, — сказал я ей, выглядывая из-за укрытия. Ещё трое людей Вито приближались к нам, используя деревья как укрытие. У меня оставалось всего три патрона.
Я сделал глубокий вдох, прицелился, затем поднялся и быстро выстрелил. Два выстрела достигли цели, один человек упал, держась за бедро, а другой за плечо. Однако третья пуля пролетела мимо, когда моя цель нырнула в укрытие.
— Себастьян! —Эстелла вскрикнула, и я обернулся, чтобы увидеть ещё двоих мужчин, приближающихся с другой стороны. Они окружили нас, отрезая путь к машине.
У меня закончились патроны, но выбора не было.
— Когда я начну двигаться, беги к машине, — говорю я ей тихим и настойчивым голосом. — Посмотри, есть ли там ключи. Если их нет, а машина не заперта, садись и не высовывайся. Если заперта, спрячься за ней. Я могу завести машину, но нам нужно поторопиться.
Эстелла кивает, её глаза расширяются от страха, а на лице не остаётся ни кровинки. Однако она не паникует, по крайней мере, внешне, и я горжусь ею за это.
— Хорошо. По моему сигналу беги. Не оглядывайся.
Не дожидаясь, пока она начнёт спорить, я двигаюсь вперёд быстрыми и уверенными шагами, направляясь прямо на двух мужчин, преграждающих нам путь. Они поражены моим прямым нападением и колеблются ровно столько, сколько мне нужно, чтобы сократить дистанцию.
Первый из них пытается поднять пистолет, но я уже рядом. Я выбиваю его из рук и наношу удар кулаком в солнечное сплетение. Он сгибается пополам, и я наношу удар коленом в лицо. В это время второй мужчина успевает выстрелить, но пуля пролетает мимо, когда я поворачиваюсь, используя тело первого мужчины как щит. Я бросаюсь вперёд и прижимаю его к земле. Мы сцепляемся в грязи, его пистолет зажат, между нами. Я бью его локтем в горло: раз, другой, пока он не ослабляет хватку. Я вырываю оружие, бью прикладом ему в висок, и он обмякает подо мной.
— Сейчас же, Эстелла! — Кричу я, направляя пистолет на людей, которые всё ещё приближаются от ворот. Я дважды стреляю, заставляя их укрыться. Я не знаю, сколько патронов осталось в оружии, которое я схватил, но нам нужно действовать быстро. Возможно, там всего одна или две пули.
Эстелла стремительно бежит к машине, её платье развевается за спиной, словно розовая вспышка в ночи. Она добегает до автомобиля, дёргает за ручку дверцы, и она открывается… слава богу, водитель, который приехал на этом автомобиле, был очень тороплив. Эстелла проскальзывает внутрь.
Я продолжаю стрелять, пока пистолет не разряжается, отступая к машине и прижимая людей к земле. Через лобовое стекло я вижу, как Эстелла лихорадочно ищет ключи. Я бегу к водительскому месту, жестом приглашая её сесть сзади, а сам наклоняюсь и дёргаю за провода под рулевой колонкой. Сейчас придут люди, и очень быстро, а у нас нет времени. К счастью, я знаю, как завести машину за считанные секунды. Двигатель с рёвом оживает, и я слышу, как пули отскакивают от гравия. Я выжимаю газ, выворачивая руль из стороны в сторону, когда седан изо всех сил бросается вперёд.
Шины вращаются, взметая гравий, прежде чем найти опору, и мы мчимся вперёд, набирая скорость по служебной дороге. В зеркале заднего вида я вижу, как Вито выходит из ворот, его лицо искажено яростью, когда он наблюдает за нашим бегством. Он поднимает руку, указывая на удаляющуюся машину, и его губы произносят слова, которых я не слышу, но могу прочитать по губам:
— Найдите их. Убейте его. Верните её обратно.
В зеркале заднего вида я замечаю, как Эстелла начинает подниматься с заднего сиденья, и быстро делаю жест рукой, чтобы она оставалась на месте. Костяшки пальцев другой руки, сжимающей руль, побелели, когда я резко поворачиваю налево, направляясь к шоссе.
— Они найдут нас, Себастьян, — шепчет она. — У моего отца повсюду связи. У Вито тоже. Они никогда не перестанут охотиться на нас...
— У меня тоже есть кое-какие связи, — отвечаю я. Не такие, как у них, и мы оба это знаем. Но у меня есть решимость, и я люблю женщину, смотрящую на меня с заднего сиденья, больше, чем свою собственную жизнь. Это, черт возьми, должно что-то значить, верно?
— Куда мы направляемся? — Спрашивает Эстелла, и я глубоко вздыхаю.
— В долгосрочной перспективе? Я не знаю. Но сейчас?
Я оглянулся через плечо на неё, сидящую на заднем сиденье седана, с растрёпанными волосами и испуганным взглядом.
— Мы едем домой, — говорю я.
22
ЭСТЕЛЛА
Я с недоумением смотрю на него.
— Домой? Но ты же живёшь в особняке...
Себастьян бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.
— У меня есть своё жильё в городе. Там я могу хранить вещи, для которых не нашлось места в моей комнате в особняке, или если мне хочется побыть одному время от времени.
Ревность пронзает меня, как стрела. Мне не нужно, чтобы он объяснял, зачем ему нужно уединение. У меня скручивает живот при мысли о том, что он с другой женщиной, целует и прикасается к кому-то ещё так же, как целовал и обнимал меня. И более того… Я даже не совсем понимаю, что это значит. У меня есть идея, но нет реальных знаний. Однако Себастьян знает. Я уверена, что в его постели было много женщин. Ревность прожигает меня насквозь, и я отворачиваюсь, чтобы не видеть в зеркале заднего вида его глаза, тёмные и решительные, когда мы удаляемся от единственного дома, который я когда-либо знала.
— Нам нужно добраться туда, взять кое-какие вещи и двигаться дальше, — говорит Себастьян, пристально глядя на дорогу и резко поворачивая направо. — Мы не можем здесь долго оставаться.
Моё сердце бешено колотится, а я пытаюсь осознать, что происходит. Всё случилось так быстро. Кажется, что с тех пор, как Вито схватил меня прижимая к розовым кустам, и до того момента, как мы с Себастьяном умчались прочь от особняка, прошло всего мгновение. Менее получаса назад я была на вечеринке по случаю своей помолвки, рассеянно улыбаясь гостям, а Вито держал меня за руку, словно в тисках. Я смотрю на ту же руку, на овальный пасьянс, упрямо сверкающий в тусклом свете. Теперь я сижу на заднем сиденье угнанной машины, уезжая со своим телохранителем от всего, что когда-либо знала. Кажется, он даже больше не мой телохранитель. Он определенно больше не работает на моего отца. Он мой... Я не могу выразить словами, кем он является для меня. И почему-то это делает всё происходящее ещё более пугающим.