— Мы будем в пути несколько часов, — говорит он. — Найдём какой-нибудь придорожный мотель подальше от глаз, где принимают наличные и нет камер. Там мы сможем отдохнуть и обдумать наши следующие шаги.
Я киваю, внезапно ощущая невероятную усталость. Адреналин, который поддерживал меня до этого момента, покидает моё тело, оставляя после себя пронизывающую до костей слабость и первые признаки запоздалого шока. Я прислоняюсь головой к окну, наблюдая в боковом зеркале за тем, как городские огни становятся всё меньше и меньше.
— Что будет после сегодняшнего вечера? — Тихо спрашиваю я.
Себастьян крепче сжимает руль.
— Мы продолжаем путь. Возможно, направимся на запад. Там найдём место, где сможем спрятаться, пока не придумаем более надёжное решение.
— Они не перестанут нас искать.
— Я знаю, — его голос мрачен. — Но сначала они должны найти нас.
Некоторое время мы едем в тишине, слыша только гул двигателя и шум проезжающих мимо машин. Я ловлю себя на том, что смотрю на профиль Себастьяна в тусклом свете: на его мужественный подбородок, напряжённые плечи и сосредоточенный взгляд. На протяжении многих лет он был неотъемлемой частью моей жизни, сначала на расстоянии, а затем постепенно приближаясь. И вот, наконец, между нами возникла тихая, тёплая близость, которая существует сейчас. Теперь мы оба зависим друг от друга.
— Луис никогда бы не позволил моему отцу поступить так со мной, — шепчу я. — Вынудить меня выйти замуж за человека, которого я совсем не хотела видеть своим мужем. Да, в конце концов, я вышла бы замуж, но никогда, никогда за того, кого я так сильно не желала. Он... — Я с трудом сглатываю. — Он был бы рад узнать, что ты был рядом и помог мне.
Себастьян, не сводя с меня глаз, нежно касается моей ноги. Даже через толстый материал спортивных шорт я чувствую тепло от его прикосновения, и, закусив губу, поднимаю на него взгляд.
— Мне страшно, — шепчу я, и его рука, прижавшись к моему бедру, на мгновение сжимает его, прежде чем отпустить.
— Я никогда и никому не позволю причинить тебе боль, — говорит Себастьян, возвращая своё внимание к дороге, ведущей в ночь. — Я обещаю тебе, голубка.
23
ЭСТЕЛЛА
Я тянусь и беру его за руку, когда он пытается убрать её, переплетая свои пальцы с его. Его ладонь тёплая, мозолистая и сильная, и я нежно глажу её большим пальцем. Я слышу, как он вдыхает, и меня пронзает мысль о том, что даже такое лёгкое прикосновение может вызвать у него ответную реакцию. Я чувствую, как воздух вокруг нас сгущается, но Себастьян не отстраняется. Он лишь опускает наши соединённые руки, и они лежат между нами, пока мы едем в темноте. Мили и часы пролетают незаметно, и я засыпаю, сама того не замечая. Я прихожу в себя лишь тогда, когда машина поворачивает и начинает замедлять ход.
Мотель слабо освещён, он явно находится далеко от цивилизации, и в темноте мерцает неоновая вывеска «Вакансия». На парковке всего один уличный фонарь, и Себастьян паркуется как можно дальше от него и дороги, прежде чем заглушить двигатель и подарить мне натянутую, усталую улыбку.
— Мы проведём здесь ночь, — предлагает он, словно ожидает, что я буду возражать. — Это место может сильно отличаться от того, к чему ты привыкла, Эстелла. Но мы можем немного отдохнуть здесь. Вряд ли они смогут быстро отследить нас до этого места после того, как мы сменили машины и уехали так поспешно. К тому же, — он бросает на меня извиняющийся взгляд, — мне нужно поспать, а ты не можешь вести машину.
— Всё в порядке, — быстро заверяю я его. — Я не возражаю, что это не роскошно. Правда, не возражаю. Это будет настоящее приключение.
Я дарю ему самую уверенную улыбку, на которую способна, и если она слегка дрогнула, то это действительно не имеет ничего общего с условиями проживания, а лишь со страхом и усталостью, которые затуманивают мои собственные чувства в этот момент.
Когда мы выходим из машины и Себастьян забирает спортивную сумку, я замечаю, что в мотеле, вероятно, не будет задаваться лишних вопросов, пока гости платят наличными. Он явно знавал лучшие времена – двухэтажный ряд комнат с дверями, выходящими прямо на парковку, и тихое, тёмное пространство. Если честно, это немного пугает меня, но в данный момент мне действительно всё равно. Я хочу спать, хотя моё тело гудит от мысли о том, что я буду спать рядом с Себастьяном. Наконец-то я разделю с ним постель, даже если мы ничего не будем делать, кроме как отдыхать.
— Надень толстовку, — шепчет Себастьян, когда мы подходим к окну. — Накинь капюшон и держись немного позади меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь хорошо разглядел твоё лицо.
Это кажется мне чрезмерной опекой, ведь если описание Себастьяна поможет моему отцу или Вито найти нас, оно приведёт и ко мне. Но я без колебаний соглашаюсь. Я точно не знаю о бегстве больше, чем Себастьян, поэтому могу следовать его примеру. По крайней мере, он, кажется, уверен в своих действиях.
Себастьян протягивает немного наличных скучающему клерку за окошком, который некоторое время возится с пробковой доской, прежде чем вручить Себастьяну ключ.
— Номер шестнадцать, — говорит он. — В конце.
— Спасибо, — кивает Себастьян и быстро отворачивается. Я без вопросов следую за ним, стремясь поскорее попасть внутрь. Тишина здесь немного пугает: ни движения, ни мерцающего света уличных фонарей на парковке.
Номер в мотеле оказался именно таким, как я себе представляла: выцветшие обои, прочная, но потёртая двуспальная кровать с покрывалом в цветочек, достаточно чистая ванная комната, которой пользовались десятилетиями. Но на двери был замок, занавески полностью закрывались, и была кровать, на которой мы могли спать, и сейчас это было всё, что имело значение.
Себастьян методично проверял комнату: осмотрел ванную, шкаф, окна, плотно задёрнул шторы и положил спортивную сумку на маленький столик у окна, пока я стояла в центре комнаты, внезапно растерявшись, и не зная, что делать.
— Тебе нужно немного отдохнуть, — говорит он, не глядя на меня. — Ложись на кровать.
— А где ты собираешься спать? — Спрашиваю я, и Себастьян указывает на потёртое кресло возле письменного стола.
— Меня это вполне устроит.
— Так не пойдёт. — Качаю я головой. — Ты за рулём, и завтра тебе придётся провести за рулём несколько часов. Тебе нужно как следует выспаться ночью.
Себастьян смотрит на меня с некоторым разочарованием в глазах.
— Я только что забрал тебя из особняка, где ты провела всю свою жизнь, принцесса, чтобы привести тебя в дешёвый номер мотеля, который стоит всего пятьдесят долларов в сутки. Я не собираюсь позволять тебе спать в кресле, которое стоит здесь с 1995 года, в то время как я буду спать на кровати.
— Мы можем спать вдвоём, — предлагаю я, прищурив глаза и глядя на него. — Ты боишься, что я покушусь на твою добродетель?
От пронзительного, горячего взгляда Себастьяна у меня мурашки пробегают по спине, достигая самых кончиков пальцев ног.
— Я беспокоюсь не о своей добродетели.
Слова повисают в воздухе между нами, наполняя его электричеством. Я с трудом сглатываю, чувствуя, как мой пульс трепещет в горле, когда я делаю шаг ближе к нему, а затем ещё один. Крошечный номер мотеля теперь кажется ещё меньше, воздух насыщен напряжением, и вся моя усталость мгновенно улетучивается.
Больше всего на свете я хочу этого. Больше всего на свете я хочу его.
— Я собиралась отдать это тебе раньше, — шепчу я, стоя так близко к нему, что могу протянуть руку и коснуться. — Помнишь? До того, как нас прервали? Ничего не изменилось, Себастьян.
— За исключением того, где мы находимся. — Его голос звучит напряженно и грубо, и я понимаю, что это от желания. Оно разливается теплом по моему телу, делая его мягким и податливым, жаждущим его прикосновений. — Эстелла, каким бы я был мужчиной, если бы лишил тебя девственности в этом дерьмовом придорожном мотеле?