В одной деревне жил веселый старик, у него были две дочери — хорошие девицы. Были у них подруги и всегда к ним на посиделки сходились. А старик и сам девок любил, всегда по ночам, как только они уснут, то полезет щупать, а какой подол ни заворотит, ту и отработает; а девка все молчит, так уж заведено было. Ну, мудреного ничего нет, таким образом, может, он и всех-то девок перепробовал, кроме своих дочерей. В один вечер много сошлось к ним в избу девок, пряли и веселились, да потом и разошлись все по домам: та говорит молотить рано поутру, другой мать ночевать наказала дома, у третьей отец хворает. Так все и разошлись. А старик храпел себе на полатях и ужин проспал, и не видал, как девки-то ушли. Проснулся ночью, слез с полатей и пошел ощупывать девок по лавкам, и так нащупал старшую дочь, заворотил ей подол и порядком-таки отмахал, а она спросонок-то отцу родному подмахнула. Встает поутру старик и спрашивает свою хозяйку:
— А что, старуха, рано ли ушли от нас ночевщицы?
— Какие ночевщицы? Девки еще с вечера все по домам ушли.
— Что ты врешь! А кого же я на лавке дрючил?
— Кого? Понятно кого, знать, старшую дочку.
Старик засмеялся и говорит:
— Ох, мать ее растак!
— Что, старый черт, ругаешься?
— Молчи, старая кочерга! Я на дочку-то свою удивляюсь, как она ловко поддавать умеет.
А младшая дочь сидит на лавке, хочет туфли надевать, подняла ногу да и говорит:
— Ведь ей стыдно уже не уметь поддавать-то, люди говорят: девятнадцатый год!
— Да, правда, это ваше ремесло!
Был-жил поп да попадья. У них был батрак по имени Ванька, только житье у них батраку было не очень-то хорошее, сильно жадна попадья была. Вот однажды поехал поп с батраком за сеном верст за десять. Приехали, наклали воза два. Вдруг пришло к сену стадо коров. Поп схватил хворостинку и давай за ними бегать, прогнал коров и вернулся к батраку весь в поту. Быстро вместе закончили работу и поехали домой. Было темно.
— Ванька, — сказал поп, — не лучше ли нам ночевать в деревне, хоть у Гвоздя, он мужик добрый, да у него и двор-то крытый.
— Хорошо, батюшка, — отвечал Ванька. Приехали в деревню, попросились ночевать у того мужика. Батрак вошел в избу, помолился Богу, поклонился хозяину и сказал:
— Смотри, хозяин, когда станешь садиться ужинать, то скажи: «Садитесь все крещеные», а если скажешь попу: «Садись, отец духовный!», то он рассердится на тебя и не сядет ужинать: он не любит, когда его так называют.
Поп выпряг лошадей и пришел в избу, тут хозяин велел жене собрать на стол, и когда все было готово, сказал:
— Садитесь, все крещеные, ужинать!
Все сели, кроме попа, он сидел На лавочке думал, что его хозяин особенно просить станет, но этого и не произошло. Отужинали. Хозяин и спросил попа:
— Что, отец Михаил, не садился с нами ужинать?
А поп отвечал:
— Мне не хочется есть.
Стали ложиться спать. Хозяин отвел попа и его батрака в скотницу, потому что в ней было теплее, чем в избе, поп лег на печь, а батрак на полати. Ванька сейчас уснул, а поп все думает, как бы найти что-нибудь поесть. А в скотной ничего не было, кроме дежки с закваской. Поп стал будить батрака.
— Что, батюшка, надо?
— Батрак, мне есть хочется.
— Ну, так что не ешь, в дежке тот же хлеб, что и на столе, — сказал Ванька и сошел с полатей, наклонил дежку и говорит:
— Будет тебя! Ешь.
Поп начал лакать из дежки, а Ванька как будто невзначай толкнул ее и облил попа закваской. Поп, налакавшись досыта, лег опять и скоро заснул. В это время отелилась на дворе корова и стала мычать, хозяйка услыхала, вышла на двор, взяла теленка, принесла в скотную и пихнула его на печь к попу, а сама ушла. Поп проснулся ночью, слышит: кто-то лижет его языком, схватил рукою теленка и стал будить батрака.
— Что опять понадобилось? — сказал Ванька.
А поп:
— Ванька, ведь у меня на печи-то теленок, и не знаю, откуда он взялся.
— Да как же это так могло получиться? — спрашивает поп.
— Вот еще что выдумал! Сам родил теленка да и говорит: не знаю, откуда взялся.
— А вот как: помнишь, батюшка, как мы сено клали, мало ли ты бегал за коровами! Вот теперь и родил теленка.
— Ванька, как бы сделать, чтобы попадья не узнала?
— Давай триста рублей, все сделаю: никто не узнает!
Поп согласился.
— Смотри же, — говорит батрак попу, — ступай теперь тихонько да надень вместо сапог мои ботинки.
Только что ушел поп, батрак тотчас к хозяину:
— Ах вы, ослы, ведь не знаете того, что теленок попа съел, оставил только одни сапоги: ступайте — посмотрите.