- Я спас тебе жизнь. – Просто ответил Бог. – К сожалению, я не волшебник, иначе между нами случился бы нерушимый обет.
- Но зачем? То есть, я конечно очень признателен, но…
- Мне необходимо задать тебе несколько вопросов. Будешь отвечать нечестно, и я тут же узнаю об этом. И ты умрешь.
Сипак кивнул, понимая, что спорить, в общем-то, бесполезно.
- Хорошо. Твое имя.
- Сипак.
- Кем тебе приходится Нотан?
- Он мой младший брат, - при упоминании имени мага, сердце Сипака болезненно сжалось. Он почувствовал боль и гнев. И жгучую ненависть, пылающую внутри.
- Хорошо. А теперь расскажи мне о своих родителях. – Яфус напрягся.
- Я не помню их. Нас с Нотаном нашли Старейшины. Они сказали, что мы были детьми бродячих магов и те оставили нас на произвол судьбы.
Яфус задумался, изучающе разглядывая Сипака. У него было два выбора: молчать, или рассказать всю правду. Но и в том, и в другом случае он рисковал навсегда потерять племянника.
- Сипак, - наконец решился он. – Я знал твоих родителей.
Глаза мага расширились от ужаса. Он подумал, что сейчас Бог Войны станет рассказывать ему, какими легендарными воинами они были, как храбро бились с его армией до того, как он собственноручно не убил их.
- Сипак, твои родители не бродячие маги. Они даже не из этого мира. Твоя мать – Богиня Лира – моя сестра. А твой отец – ее ученик – Лоренс.
И Яфус поведал ему ту страшную историю, в которой они были вынуждены бежать из мира Богов, потому что Верховный Бог хотел получить силу Нотана. И как они перенеслись в мир людей, но были схвачены магами.
- Чертов Нотан, - произнес Сипак сквозь зубы. – Если бы не он, ничего этого бы не случилось.
Яфус усмехнулся. Он не стал говорить вслух, что считал также. Его любимым племянником всегда был только Сипак. И Бог Войны, точно также как и волшебник, обвинял во всем, что случилось только Нотана.
Сипак другими глазами посмотрел на Яфуса. Он очень долго молчал, но затем произнес:
- Маги дурачили вас. Мы выжили. Но зачем они скрывали это?
- Хотел бы я знать. – Сердито произнес Бог Войны. – Но теперь я полностью уверен в правильности своего решения. Война против этих гадов, волшебников, должна была состояться. И в конце концов они все погибли. Это замечательное будущее. И если такова его цена, - он развел руки в стороны, - то пусть будет так.
Сипак громко рассмеялся. Что-то внутри него заставляло по-другому относиться к Яфусу. И это были не только ценности семейных связей, но и что-то новое, как будто частичка ненависти Бога Войны передалась магу. Он ненавидел своего младшего брата всем сердцем. И ради Сайрен, мысли о которой до сих пор вызывали в его сердце покалывающие болевые ощущения, и ради матери и отца, которых он никогда не знал, но любовь которых всегда была с ним, и ради Богов, которые жертвовали своими жизнями ради них, он поклялся, что отомстит Нотану, чего бы это не стоило.
Нотан сидел в углу своей камеры. Здесь было темно, свет лился только из маленького светильника на стене. В камере не было абсолютно ничего. Но где-то вдалеке раздражающе громко капала вода, и Нотану, как назло, очень хотелось пить. Вернее, его организм требовал воды, но самому Нотану в данный момент очень хотелось умереть. Он ощущал расширяющуюся пустоту в глубине души, и все чувства разом отхлынули. Он явственно ощущал вину за смерть Сайрен, такую четкую и яркую, такую болезненно глубокую, что казалось, ее можно обхватить руками. А еще больше, чем боль от смерти девушки он ощущал раскаленную пустоту брата, его обжигающую ненависть и его душевные терзания. Он не мог простить себя.
Где-то вдалеке заскрежетала дверь и пленник услышал приближающиеся шаги. Но даже это не заставило его поднять голову или оторваться от тяжелых мыслей. И лишь когда знакомый голос в третий окликнул его по имени, он приподнял глаза.
В полумраке камеры стоял Сакор. Его кровавые глаза непонятно блестели, а руки были сложены на груди. Он молчал. То ли не знал с чего начать, то ли не знал, как закончить, то ли просто пришел полюбоваться на терзания старого друга. Но он просто молча изучал усталый измученный взгляд синих, как океан, глаз.
- Сипак вызывает тебя. – Наконец произнес ученик Яфуса. – Идем.