- Да, - ответила Сара, думая о странном изменении в Богине Любви. – Но я не понимаю, что произошло. Я больше не чувствую Нирайю. И что с Москартом?
Венера подошла к кровати из подушек и присела рядом с Сарой.
- Видишь ли, Нирайя пожертвовала собой, чтобы убить Москарта. Вместе с ней погибли и наши чувства к ней. Поэтому ты не чувствуешь боль утраты. Она использовала чувства, как силу в борьбе с учеником Массары. К сожалению, сила Москарта была слишком огромна. Они погибли вместе.
- Но если Нирайя мертва, как я могла выжить?
Венера загадочно улыбнулась. Она вздохнула и сложила руки вместе, переплетая пальцы.
- Это была последняя воля Нирайи. Она просила меня спасти твою жизнь. Я не могла ей отказать. Ведь она сделала так много для меня. Она помогла мне обрести себя.
Сара непонимающе нахмурилась. А Венера улыбнулась самой открытой и дружелюбной улыбкой. И тут Сара все поняла. В Богине Любви больше не было ничего божественного, ничего притягательного и волнующе-чудесного, потому что она больше не была богиней. Она была обычным волшебником и обладала обычной магической силой, как будто бы никогда и не становилась Богиней.
- Я лишилась божественный сил, спасая тебя, - Венера подтвердила мысли Сары. – Я отдала все свои божественные силы тебе, дорогая. Теперь ты – Богиня Любви.
Сара удивленно вздохнула, чувствуя, как по венам разливается белоснежными искрами цвета свежего молока сила Богини Любви, как все ее тело преображается и наполняется первозданной свежестью и легкостью. Она поднесла руки к свету и всмотрелась в нежно-розовую кожу, ища морщинки или изъяны, какие-то старые шрамы. Но все было идеально. Непривычно идеально.
Нотан все еще стоял на коленях перед братом. Сипак вглядывался в его безжизненные глаза и вдруг, вместо того, чтобы сражаться с ним, ему захотелось поддержать Нотана, сказать, что он ни в чем не виноват, что на самом деле это вина Яфуса.
Сипак отошел от брата и повернулся к Богу Войны. Тот хищно улыбался своей соколиной улыбкой.
- Я не уверен в правильности своего решения, - вдруг произнес маг. – Нотан… Он… - Сипак обернулся. Его взгляд скользнул по безжизненному побледневшему лицу брата, его потухшим глазам и опустившимся рукам. – Он и так сломлен, Яфус.
- Нет, - твердо произнес Бог Войны. – В нем теплится надежда и жизнь. Сипак, он будет тебе помехой. Всегда. Ты должен убить его.
- Он никогда не был мне помехой, - дрожащим голосом произнес Сипак, пытаясь спорить и с Яфусом и с внутренним голосом, который как назло полностью поддерживал Бога Войны.
- Подумай, Сипак, - Яфус положил руку ему на плечо. – Сколько еще жизней заберет Нотан? Сколько еще людей умрет из-за него?
Сипак чувствовал, как внутренний голос берет его под контроль, его убеждения начали вновь казаться магу самыми обоснованными и правильными. Юноша прикрыл глаза, поддаваясь влиянию этого странного голоса, который с новой силой начал настаивать на смерти его брата. Он стиснул зубы и сжал кулаки, медленно открывая глаза и переводя взгляд на юношу, стоящего посреди площади на коленях. В этот же миг Нотан решительно поднял голову, и глаза двух братьев встретились. Нотан тут же пожалел об этом, ибо он увидел, как последние искры братской любви и заботы исчезают из глаз Сипака, его сердце начало наполняться ненавистью и силой Бога Войны, а затем и совсем окаменело. Сипак обернулся к Яфусу и кивнул в знак согласия со всеми словами и мнениями Бога Войны. И лишь тогда он убрал руку с плеча мага.
- Встань, Нотан, - решительно воскликнул Сипак.
Он вновь встретился с братом взглядом. В синих, как глубокий океан, глазах Нотана читался страх. Но это не было боязнью за свою жизнь. Это был страх того, что брат может пойти против брата. Нотан боялся, что Сипак действительно ненавидит его, боялся, что его брат не простит его, и что он может навсегда потерять его – самого важного и дорого человека, что у него когда-либо был.
Преодолевая всю боль, что бушевала в его душе и сердце, все страхи и метания, все негативные мысли и чувства – преодолевая все это, Нотан поднялся на ноги. Они дрогнули под внезапной тяжестью его тела, но он устоял и не упал. Он посмотрел в глаза Сипака. По ним красными искрами побежала сила Бога Войны.