Он не вполне понял последние слова европейца, но общий смысл до него дошел.
До рассвета оставался час. Скоро Чжу прикажет разгромить монастырь. Но пока Чэнь не мог позволить себе думать об этом.
— Шара!
Крик Луки разнесся над черными камнями. Он остановился и прислушался, не раздастся ли ответ.
— Шара!
Он поднял голову, и на востоке над горами увидел первые проблески рассвета: длинные кроваво-красные полосы прочертили небеса. С каждой минутой свет набирал силу, захватывал все больше неба, выжигая ночной мрак.
Лука переводил взгляд с камня на камень, отчаянно пытаясь сориентироваться. Одно место тут, казалось, ничем не отличалось от другого.
— Шара!
Откуда-то слева он услышал приглушенный звук ее голоса. Убежище оказалось ближе к обрыву, чем он думал. Он бросился туда, перепрыгнул через несколько камней, метнулся в сторону, снова услышав крик. Теперь он звучал четче. Да, это была Шара.
Лука позвал ее, в отчаянии оглядывая окрестности. Наконец он увидел ту самую трещину.
— Лука! Мы здесь! — Голос Шары доносился откуда-то снизу, и он ощутил на глазах слезы облегчения.
Он залез в рюкзак, вытащил веревку и закрепил на камне.
— Привяжитесь! — прокричал он.
Он начал разбирать рюкзак, раскладывая вокруг то, что лежало сверху. Отодвинув в сторону баллоны с горючим и пару запасных перчаток, он вытащил длинную струну, на которой висело всевозможное альпинистское железо. Отстегнув два шкива и несколько карабинов, он расправил два отрезка пятимиллиметрового репшнура для прусиков и привязал их к главной веревке, которую сбросил Шаре. Пропустив через ту же веревку шкивы, он начал выбирать ее, с каждой протяжкой передвигая вперед прусики. Так, метр за метром, он поднял Шару и Бабу.
Рука Шары первой появилась из щели. Лука развернулся, чтобы скомпенсировать натяжение, и ухватил ее запястье, а потом вытащил целиком из щели. Бабу все еще цеплялся ей за шею, а она бросилась к Луке, крепко его обняв.
— Лука! — прошептала она, зарывшись лицом ему в плечо. — Мы думали, вы никогда не вернетесь. Там было так темно… и холодно.
Через секунду она отстранилась, скользнув взглядом по его лицу.
— Что они с вами сделали? — прошептала она, легонько касаясь рукой его щеки.
Он не ответил. Зажмурился — и снова картинки прошедшей ночи замелькали перед глазами. Он попытался заговорить, и голова склонилась к земле.
— Они… застрелили… Билла, — выдавил он наконец треснувшим голосом.
Лицо Шары окаменело. Потом ее глаза расширились — она не могла поверить, ждала, что он возразит сам себе: нет, это неправда.
— За что? — прошептала она.
— Ни за что. Я сказал им все, что они хотели знать.
Рука Шары метнулась к лицу, закрыв ладонью глаза.
Губы ее начали шевелиться, произнося слова молитвы. Она стояла, расставив ноги и чуть раскачиваясь, а слова слетали с губ. Лука смотрел на нее несколько мгновений, потом выражение его лица начало меняться. Страшное горе, казалось, уступило место чему-то горькому и холодному. Он принялся энергично укладывать назад разбросанное содержимое рюкзака.
— На это нет времени, — сказал он, не глядя на нее. — Мы должны добраться до Гелтанга раньше их.
Он махнул рукой, подзывая Бабу, но мальчик медлил. Синяки и опухоли уродовали лицо Луки, глаза светились неистовой яростью. Бабу сильнее вцепился в ногу Шары, но Лука протянул руку и оторвал от нее мальчика, что-бы забросить себе на плечо. Бабу пытался сопротивляться, но Шара положила руку ему на голову, приглаживая взъерошенные волосы.
— Все будет хорошо, — сказала она, и в голосе ее слышались боль и скорбь. — Не бойся.
Лука двинулся в путь с рюкзаком на одном плече и Бабу на другом. Шел он быстро, труся по пересеченной местности. Шара спешила следом. Язычки ботинок шлепали его по ногам, а разрезанные шнурки волочились по земле, но он ни на секунду не замедлил шага.
— Что будем делать? — спросила, задыхаясь от спешки, Шара. — Эвакуировать монастырь?
Лука словно не слышал. Пот струился по его лицу. Он вглядывался в дальний край утеса, куда выходила заснеженная расщелина.
— Лука? — прокричала Шара и, ускорив шаг, схватила его за руку.
Лука скользнул взглядом по ее пальцам на своем рукаве и снова отвернулся.
— У нас нет времени, — сказал он, произнося слова в ритм с дыханием.
Когда они подошли к краю утеса, Лука остановился. Спустив Бабу с плеча? Лука пополз вперед, утопая голыми руками в шуге. Он поднялся к вершине снежного карниза. Глядя вниз, он увидел стоянку. Китайцы еще не снялись. До него донеслись крики, потом из палатки появился солдат и остановился посреди лагеря. Еще несколько секунд — и из палаток высыпали остальные, застегивая на себе куртки.