— В канун Нового года.
— Серьезно? Почему ты мне не рассказал? Как она вообще узнала о клубе?
— Она сказала, что загуглила меня, когда приехала в город. Тебя не было дома. Вот как это произошло. Помнишь, в тот вечер меня вызвали сотрудники службы безопасности, чтобы я встретился с женщиной, которая меня спрашивала?
— Боже. Это было тогда, когда ты помогал мне с Бриэль.
Я киваю.
— Итак, что, черт возьми, произошло?
Мои внутренности болезненно скручиваются. Проклятье. Еда была плохой идеей. Я должен был еще раз все обдумать. Я собирался рассказать ее брату, что она пришла, настоятельно требуя секса. Это не самый прекрасный момент в моей жизни.
— Как ты знаешь, у нее только что был неприятный разрыв с парнем, и она хочет... — мой голос ломается, и я кашляю, прочищая горло.
— Чего «она хочет»? — Хейл прищуривается и морщит лоб.
Я придаю своему голосу некоторую уверенность. «Она теперь взрослая», — напоминаю я себе.
— Она хочет узнать на собственном опыте, что такое БДСМ.
— Хрена лысого она это сделает, — на его шее пульсирует вена, когда осознание осеняет черты его лица. — И что, я полагаю, ты сам собираешься ее обучать? — он смеется резким лающим звуком, но в его тоне нет юмора.
Я ничего не говорю, но встречаю его взгляд и наклоняю голову.
Хейл напрягается, понижая голос до опасной интонации.
— Ни за что, блядь. Она хорошая девушка, Риз. Она... просто нет. Абсолютно нет. Мой ответ — «нет»!
— Она хочет учиться, Хейл. Она этого жаждет.
— К черту все, на хрен. Не говори мне, какая жаждущая моя младшая сестра. Ты понимаешь, что я в трех секундах от того, чтобы ударить тебя по яйцам, да?
— Что, если я покажу ей… без сексуального контакта?
— Две секунды... — его кулаки сжимаются, а я подавляю желание прикрыть ладонями свою мужественность.
Собираясь с духом, я наклоняюсь вперед, опираясь локтями на стол.
— Просто послушай. Мы с тобой оба знаем, что она достаточно решительна, и если не я ей покажу, то она найдет другого. Мы сейчас говорим о Мейси, о девушке, которая пыталась присоединиться к бойскаутам, потому что там были мы с тобой. О девочке, которая в шестом классе расставила целую империю лимонадных стендов по всему проклятому городу. Ты знаешь, какая она упрямая. Ты действительно хочешь, чтобы она была в другом клубе с другим Домом, который не отличит флоггер от кнута, работая с ней?
Он ворчит, издавая какой-то непонятный звук.
— Я так не думаю.
Гребаный мудак.
Хейлу это может не нравится, но я знаю, что он мне доверяет. Нравится нам это или нет, но Домом, тренирующим Мейси, должен быть я.
— Никакого сексуального контакта, — он пронзает меня ледяным взглядом.
Я поднимаю руки в ложной защите.
— И не мечтал об этом, брат.
Ага, за исключением каждой гребаной ночи. Ну, с этим я ничего не могу поделать: когда я сплю, то не могу контролировать, о чем думает мой мозг.
— Я, блядь, именно это имею в виду, Риз, — он все еще выглядит так, словно через несколько секунд врежет мне, но маленькая победа поднимает мой дух.
— Ты знаешь… — говорю я, пальцами касаясь подбородка, — по сути, отношения Дом-сабмиссив имеют сексуальный характер, независимо от того, делаем мы, ну, ты знаешь, грязные штучки, или нет, — я вопросительно приподнимаю одну бровь.
— Я это знаю. Вот почему я ненавижу весь этот разговор.
— Я просто напоминаю. Ты знаешь Мейси, она не пойдет на сильно упрощенный урок, где ничего не поставлено на карту и нет выигрыша. Она уйдет и найдет себе настоящего Дома, если я не сделаю все, как надо.
— Господи, — он проводит руками по лицу, — ты покажешь ей основы. Но никакого проникновения. Не смей трахать мою сестру, — повторяет он медленно, его голос звучит смертельно серьезно.
— Понял, — ухмыляюсь я, чувствуя себя так, словно только что выиграл проклятую государственную лотерею.
— Осторожно, засранец. Ты ходишь по очень тонкому льду. Это моя младшая сестра, — рычит он.
Как будто я этого не знал.
— Еще кое-что. Я... эээ, возможно, проболтался о том, что ты — член клуба.
— Да чтоб тебя, Риз.
— Прости, чувак, — я стараюсь выглядеть виноватым, но мне хочется смеяться над выражением его лица. Это смесь эмоций, составляющих нечто среднее между тем, что кто-то ударил его щенка, и тем, что он собирается меня задушить. — Спасибо за обед, — я бросаю пару двадцаток и к чертям убираюсь оттуда, прежде чем он передумает. Кроме того, мне не терпится вернуться в клуб и увидеть Мейси.
Глава 4
Мейси
Когда сегодня утром Риз ушел, сказав, что ему нужно уделить внимание кое-какому делу, я не ожидала, что он вернется домой спустя лишь несколько часов. Поэтому, когда он заходит в квартиру и обнаруживает меня, танцующей в штанах для йоги и старой футболке, я издаю испуганный визг.
Он удерживает поднятыми обе руки и улыбается сексуальной улыбкой.
— Прости, что напугал тебя.
— Нет, все… хорошо, — я вытаскиваю наушники из ушей, понимая, что говорю слишком громко.
Его пристальный взгляд медленно двигается по моему телу, скользя по моим изгибам, прежде чем остановиться на моем лице.
— Не сидишь сложа руки, не так ли?
— Что-то вроде того.
Он изучает квартиру, осматривая дело моих рук. Квартира великолепна, с высокими потолками и современной мебелью. Но у нее были отличительные особенности холостяцкой берлоги. Поэтому сегодня, в свое свободное время, я занялась устранением этих недостатков.
Риз хмурит брови, и его улыбка становится больше похожей на гримасу. Черт. Мне нужно было дважды подумать, прежде чем заняться уборкой и наведением порядка. Мы с бабушкой планировали провести утро, осматривая квартиры, но я влюбилась в первую же, которую мы посмотрели, внесла тут же задаток и вернулась пораньше. А скучающая Мейси, которой нечего делать, опасная штучка.
Квартира Риза была чистой, но в ней не хватало организованности, поэтому я привела в порядок его книжные полки, выкинула из холодильника остатки старой еды и расставила все его журналы Economist по дате выхода, оставив их аккуратно сложенными возле кресла. Затем я занялась шкафами. Разобрала нагромождения одежды и устранила беспорядок, который у него накопился за годы холостой жизни.
Выражение его лица говорило, что он в бешенстве, на что я не рассчитывала. Черт, я вторглась в его личное пространство. Он пригласил тебя переночевать в комнате для гостей, а не для того, чтобы ты носилась по квартире, словно она принадлежит тебе.
— Извини, — выпаливаю я.
Молча осмотрев помещение, он направляется в свою спальню, а я следую за ним по пятам. Боюсь, он взорвется, когда увидит, что я там наделала.
Риз останавливается и стоит в дверном проеме. Его письменный стол я придвинула к окну, а высокий книжный шкаф переместила к узкой стене — между дверями в гардеробную и в ванную. Просто у этой стены он лучше смотрится. Четко по фэн-шуй.
Также молча Риз следует в большую гардеробную и осматривает ровные ряды одежды.
— Ты развернула все мои вешалки с одеждой так, что они висят лицевой стороной в одном направлении?
— Да, и развесила твои рубашки по цвету. Видишь? — я указываю на белые рубашки, далее висят серые, голубые, темно-синие, и, наконец, черные в конце ряда.
— Зачем? — он поворачивается ко мне с озадаченным выражением на лице.
— Мне жаль, я… я просто пыталась навести порядок. Если захочешь, мы можем вернуть все обратно. Ну, кроме тех остатков тайской еды в холодильнике. Они давно пропали, — ага, и уже отдыхают в мусорном пакете в аромате престарелого карри. Мерзость.
Он задумчиво кивает, его лицо — суровая маска.
— Я даже не помню, когда у меня в последний раз была тайская еда, — кончики его пальцев скользят по рядам свисающих рубашек.