А днем ранее Уён сидел в машине, контролировал по взломанным с помощью его устройств камерам проникновение парней в секретную лабораторию, подсказывая, куда можно заглянуть в поисках каких-то рецептов, взламывал пароли на папках, скачанные с казенного наркоимперского компа. А между тем, наркодилерша по имени Сон Михи, поначалу предлагавшая заняться более интересными вещами, чем просто сидеть в машине, попыталась задушить Уёна цепью от наручников. Миён, когда узнала и увидела след от звеньев на шее, чуть с ума не сошла и грозилась кишки этой Сон Михи выпустить, но та померла раньше, отравленная перед самым допросом в полиции. Мол, схватили — да не доставайся же ты никому и секреты не пали. Сану так вообще пришлось спасать девушку Бан Чана, но та и сама управилась, только вот труп пришлось спрятать. Ну по тому придурку скучать никто не стал.
Да, славные были деньки… Не скучно зато. Как они все не в тюрьме до сих пор — непонятно. Главное, что с двумя наркоимериями в Сеуле и Корее покончено.
Парни, к слову, тоже расстроились из-за его отъезда в США, особенно Феликс и Чанбин, кинувшиеся в объятья с воплями в стиле «кто нам теперь моды на игры будет ставить». Да, и Уён тоже будет по ним скучать…
— Эй, я тебя уже третий раз зову! — крикнул Сан, решив привлечь внимание друга сигналкой. — Садись давай, у нас еще дел полно, да и последний экзамен остался.
— Да помню я, что вас всех обещал подготовить… Ничего без меня не можете, — Уён поставил коробку с вещами на заднее сидение, а сам прыгнул на переднее, бросив прощальный взгляд на бар через окно с опущенным стеклом. — Знаешь, думал, буду радоваться, когда уволюсь, а теперь как-то… Не верится.
— Всё же к месту привязываешься и всё такое… — вздохнул Сан, выруливая с парковки. Он ничего никогда не говорил об отъезде, но на лице была написана боль и затаенное предчувствие тоски от того, что через три дня Уёна уже не будет. Ни в этом баре, ни в Сеуле, ни в Корее вообще. — Пока мы одни, всё же хотел спросить… Ты точно уезжаешь? Вроде как здесь всё наладилось, нужды уже нет, да и… Я понимаю, что так будет, наверное, лучше, но… — Сан снова позволил себе глубокий и тяжелый вздох. — Не хочу даже представлять это. Я пережил с тобой больше, чем с любым другим человеком, и не верю, что однажды не смогу просто позвонить тебе и позвать покататься на тачке или выпить пива.
— Я тоже не хочу… — признался Уён и замолчал, заломив пальцы, не зная, что еще должен сказать. Он чувствовал себя виноватым и одновременно понимал, что отъезд — правильное решение, чтобы всё же окончательно научиться жить по-новому, совсем иначе. — Но ты всегда можешь мне позвонить, чтобы мы чокнулись банками через камеру. Да и я буду приезжать, ты тоже сможешь…
— Это не то.
— Согласен.
Они больше не проронили ни слова, но Уён не мог перестать смотреть на Сана: на его едва не плачущее грустное лицо и на его боль, о которой он никогда не расскажет красиво и поэтично, но которую будет ощущать все эти последние дни и уже гораздо позже. Утешало только то, что прощаются они не навсегда и что они смогут в любой удобный момент сорваться и приехать друг к другу. Хотя стоило только на секунду представить это расстояние, как Уён расплакался сам. Но он тоже не покажет своих слез, потому что Сан и без того слишком хорошо его знал и понимал.
Так было всегда, так будет и впредь.
*****
— Всё же тебе стоило осторожно разузнать у него, что ему нравится. Совершенно не понимаю, что мне покупать! — воскликнул Уён, попеременно беря в руки разные подарочные коробки с конфетами и возвращая их назад.
Миён вообще привела его в странный магазин, созданный будто для любовников, вон, даже презервативы лежат в каких-то розовых коробках с бантиками. Но они пришли сюда совсем не за этим! Хотя, нужно сказать, местечко весьма милое — всюду разноцветные коробки, оберточная бумага, пакеты на любой праздник. А еще много всякой мелочи вроде ароматических свечей, ленточек и нитей с клубками пряжи, на которые так загляделась Миён. Вздохнув и молча положив те, что ей понравились, в корзинку, Уён пошел к другим прилавкам и наткнулся на букеты, собранные из нескольких искусственных цветов и сладостей.
По дороге Миён сложила в корзину новые иглы, канву для вышивки, набор гравированных крючков и спиц, а на то, за чем они пришли, так внимание и не обратила, забив тем, что ей было нужно, всю корзинку.
— Как тебе это?.. — спросил Уён, указывая на букет, выполненный в синих и голубых тонах с каким-то дорогим шоколадом. — Пак Сонхва похож на человека, которому может такое нравиться… Ну правда, тебе нужно было больше разузнать! — заныл Уён.