— Купим, не волнуйся, — кое-как выдавив из себя улыбку, сказал Сан и тут же поник.
Выждав время, когда начнется регистрация, Уён подошел к стойке, отдал вещи на ленту при помощи остальных и вернулся в зал ожидания, опустившись на металлическое с дырочками сидение, понурив голову и сжав руку Миён на своем колене. Не хотелось в это верить… Сначала оставалось полгода, потом три месяца, потом всего один, казалось, что отъезд еще так нескоро, а дни тем временем неслись, как сумасшедшие, не желая сбавлять свой бег. И как бы долго Уён старался быть рядом с друзьями и Миён, как бы насыщенно они ни проводили каждую секунду, очевидно было одно — перед смертью не надышишься.
Уёну не хотелось, чтобы кто-то провожал его в аэропорт, не собирался делать ни себе, ни другим еще больнее, но кто же его слушал? Вот теперь и сидят, не зная, о чем говорить, что делать и какими словами прощаться. Ёсан сбегал за леденцами для каждого из них, Миён проверила, точно ли Уён не забыл в чемодане то, что ее мама положила ему поесть в самолет, сам Уён взглянул на то, достаточно ли фильмов и музыки он скачал себе на планшет, а Чанми, Сан и Юнхо старались поддерживать какое-то подобие беседы, чтобы было не так грустно, хоть это и не помогало.
— Уважаемые пассажиры, объявляется посадка на рейс номер сто сорок два, маршрутом Сеул — Сакраменто. Просим пройти к… — проговорил механический голос женщины, ударивший по ушам, словно приговор.
— Пора… — сказал Сан, встав первым и судорожно вздохнув. Его примеру последовали и остальные. — Будь на связи, ладно? И если что-то будет нужно, деньги или помощь, не смей об этом молчать, понял? Помни, что если вдруг что, я прилечу первым рейсом, — с напускной строгостью сказал Сан, потрепав Уёна по волосам, а потом заключив его в объятья.
— Обещаю, — кивнул Уён, изо всех сил стараясь улыбаться.
— Да, и меня это тоже касается! Я буду скучать, между прочим. Если что, пиши в свободное время, поиграем онлайн, — на сей раз взял слово Юнхо и по-братски постучал Уёна по спине, силясь не показывать накатывающую тоску.
— Ты всегда будешь моим кумиром на факультете. Я же могу к тебе обращаться за помощью, да? — спросил Ёсан, когда Уён подошел к нему.
— Всегда буду рад помочь, — кивнул тот.
— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — Чанми протянула руки и широко растянула губы, когда Уён бросился к ней в объятья.
— Пусть у вас с Саном всё будет хорошо. Удачи тебе, — только и ответил он, а потом… Потом осталось самое болезненное.
Когда она ехала сюда, то поклялась держать лицо и не плакать, но явно переоценила свои возможности. Крупные слезы позорно и постыдно катились по щекам, слова вместе с рыданиями застряли в горле, и Миён спряталась на груди Уёна, крепко обняв его за пояс, прижимаясь так крепко, как только может. Если бы только была возможность, она ни за что бы его не отпустила, но просто понимала — так будет лучше. По крайней мере, сейчас. В груди росла и ширилась пустота напополам с болью, и Миён знала, что Уён в эту секунду на все сто разделяет ее чувства.
— Я люблю тебя… — только и прошептала она ему в шею и подняла голову, коснувшись губ легким невесомым поцелуем. — Пожалуйста, только возвращайся ко мне снова и снова…
Шмыгнув носом, Уён слабо кивнул и стер с щек Миён слезы, затем соприкоснувшись с ней лбами.
— Миён… Пора, — ласково и осторожно проговорил Юнхо, постаравшись развернуть подругу к себе за плечо. — Вот увидишь, оглянуться не успеешь, как снова увидитесь.
— Спасибо за то, что вы все у меня есть… — медленно проговорил Уён, постарался стереть непрошенные слезы и подхватил рюкзак, забросив его себе на плечо.
А потом пошел в сторону таможни, изо всех сил стараясь не оборачиваться.
Он держался, пока проходил все процедуры, когда сидел в жале ожидания, когда напралялся на посадку, когда ехал в автобусе, когда взбирался по трапу и даже когда ждал вылета. Но стоило только шасси тронуться, а самолету — начать постепенно разгоняться, как рыдания хлынули водопадом, и теперь Уён уже даже не пытался сдерживаться. Он думал, что первый его полет будет волшебным, что он будет с детской улыбкой смотреть в иллюминатор и любоваться облаками, но вместо этого только старался унять дрожь в теле и тоску в сердце.
Всегда болезненно заканчивать что-то, переступать через порог, открывая новую дверь, оглядываться назад и вместо боли видеть и то, сколько на самом деле было прекрасного… Но вместе с тем Уён верил, что справится на новом месте и что всё это не зря. В какой-то момент, правда, хотелось купить билет обратно, прилететь, ворваться к Миён домой и крепко прижать ее в груди, сказав, что он остается и не покинет ее. Вспоминались и глаза Сана, полные боли и затаенной тоски. Невыносимо… Будто Уён предал их всех, тех, кто был рядом, несмотря ни на что.