— Спрашивает еще! И я хочу нормальные сви…
— Как думаешь, сколько болеют любовью?
У Юнхо мания такая — лезть с сердечными вопросами, когда она разговаривает по телефону с Уёном?
— Сколько эта болезнь длится? — продолжал тем временем Юнхо и, бесцеремонно закинув ноги на скамейку, вытянулся во весь рост, положив голову на колени Миён. — Мы только что, — он всхлипнул, — расстались…
— Я тебе потом перезвоню, — быстро сказала Миён Уёну, отключившись. — Что случилось?
— Я порвал с Махой… Узнал, что они целовались с этим долбоносиком, — Юнхо свернулся калачиком и уткнулся носом в живот Миён. — Причем он сам мне рассказал, захотел своей девушкой сделать. Ну и удачи ему!.. Всё равно достала своей ревностью и проверкой моего компа и телефона. «С Миён не общайся, ее парень далеко, мало ли что, с Чанми не общайся, Сан плохо на тебя влияет, Ёсан меня бесит, вечно ты играешь с этим Уёном, лучше бы со мной побыл»… — его голос становился всё более раздраженным с каждой фразой. — Надо искать себе пару в другом месте. Когда-нибудь завтра… Или вообще не искать. Просто хочу забыть.
Юнхо пригрелся к Миён поплотнее и всхлипнул.
— Всё будет хорошо рано или поздно, поверь. Иногда самые болезненные расставания и самые глубокие ямы возносят нас на самый-самый верх…
Ничего, пройдет время — забудет… У этих отношений всё равно не было шанса на успех, а расставание — лишь вопросом времени. Миён думала, что будет злорадствовать, когда это случится, но сейчас, пока голова Юнхо покоилась на ее коленях, стало как-то очень жалко, так, что сердце разрывалось, и никому его не излечить, пока само не переболеет. Уён прав: сейчас не будет времени думать о душевных ранах, на носу сессия, практика, на следующей неделе начнутся зачеты, боль тем временем утихнет, а там…
А там — долгожданная встреча и насыщенный месяц, который они вшестером снова проведут вместе.
*****
Август
— Я хотел рассказать кое-что… — ближе к концу сеанса с психологом проговорил Уён, засунув руки в карманы и опустив взгляд в пол. — Ситуация произошла еще весной, помните, я говорил, что кое-что случилось с матерью? — дождавшись кивка, Уён продолжил: — Она… совсем… — он отчаянно старался подобрать нужное слово, но сдался, поняв, что даже оскорблений не находится. Одна лишь пустота. — Я не знаю, где она сейчас, а отец… Его больше нет. Как оказалось, сел на героин и умер от передоза. Меня в этом кое-что пугает.
Уён смолк, проверяя реакцию миссис Уилсон, слушающей его с мягким выражением на лице и кивая.
— Вас пугает то, как ваш отец закончил свою жизнь? Или что-то другое? Помнится, вы говорили мне, что боитесь однажды сдаться и пойти по стопам родителей. Или что-то изменилось? — миссис Уилсон смолка, дав Уёну время на то, чтобы как следует сформулировать свои мысли.
— Нет, не это, — наконец подал он голос. — Понимаете, я… Ничего не чувствую, — эти слова дались Уёну тяжело, как признание самому себе в том, что признавать не хотелось. — Когда Сан рассказал о его смерти и о том, что мама приходила искать меня и угрожала Миён, я только злился. Думал, буду плакать, даже старался выдавить слезу, это всё же родители, но… Чувствую себя бесчувственным черствым подонком. Почему так происходит? Раньше я никогда за собой такого не замечал.
— Я думаю, что вы просто переплакали и перестрадали этот момент, Уён, — проговорила миссис Уилсон с грустной улыбкой. — Мне кажется, отец для вас давно был уже мертв, вы ничего к нему не испытывали, поэтому для вас просто ничего не изменилось. Но это только мое предположение, я могу и ошибаться.
— Наверное, не ошибаетесь… Но мать… Понимаете, мне не интересно, где она и что с ней. Я как будто бы даже и не хочу узнавать, не понимаю себя.
Уён откинул голову на спинку обитого бархатом кресла и сложил руки в замок на коленях. Он каждый сеанс рассказывал что-то о матери, в памяти всплывали всё новые и новые эпизоды из жизни. Столько слез в этом кабинете пролито, сколько выстрадано, и теперь не стало легче — просто никак. Возможно, просто сказывается год терапии. Уён снова замолчал. Время сеанса уже подошло к концу, но миссис Уилсон не торопила, ожидая дальнейшего рассказа.
— Наверное, так даже лучше… Такое ощущение, как будто я этот стыд сам себе навязываю, а не испытываю. Просто не привык быть бесчувственным бревном, — Уён нервно усмехнулся.
— Это то, с чем вы изначально пришли сюда — желанием избавиться от постоянного стыда и чувства вины. Теперь осталось принять то, что теперь они позади, и идти в новую жизнь дальше. Вы проделали большую и хорошую работу, Уён, — миссис Уилсон заглянула в его глаза и тепло улыбнулась. — В прошлый раз вы говорили, что вам нужно принять какое-то важное решение. Уже приняли?