— В результате курсового проекта была спроектирована следящая система в соответствии с техническими условиями работы, — проговорил, подводя вывод, Уён, — был произведен расчет и выбор электрических и электромеханических компонентов для каждого элемента схемы. В результате анализа и проектирования было проведено моделирование разомкнутой системы, — Уён поклонился, услышав аплодисменты.
— Что ж, — Пак Сонхва взглянул на свои немногочисленные записи, — ничего другого я от вас и не ожидал, потому что в вас-то как раз был уверен. У аудитории есть какие-то вопросы? — он выразительно посмотрел на остальных студентов. — Что, никто опять не слушал? Ладно, тогда задам я. Ответит мне Кан Миён. Вы сказали, что фактически момент инерции редуктора, приведенный к валу исполнительного механизма, зависит лишь от первых четырех шестерен. Почему остальные не учитываются? — он слегка прищурился.
— Потому что они являются дополнительными и почти не влияют на работу редуктора… — едва не проглотив язык, ответила Миён, ухватив Уёна за запястье. — Первых четыре шестерни дают больше мощности и учитываются в расчетах. Мы не брали остальные шестерни в угоду упрощения расчёта момента инерции редуктора.
— Хорошо-о-о-о… Больше и спросить нечего, презентация проекта исчерпывающая, — сказал Пак Сонхва, сделав пометку в листе посещаемости. — Поздравляю вас с успешной сдачей. Вы хорошо работаете в этом семестре, Кан Миён. Хвалить Чон Уёна я считаю излишним в силу того, что мое мнение ему и так известно. Можете присаживаться.
Миён и Уён, севшие на этой паре вместе, скрепили руки под партой до боли и готовы были визжать от счастья и облегчения. Благо, это закончилось и в следующий раз настолько серьезно Пак Сонхва придется отвечать только на экзамене. Дальше понесся поток чужих докладов, но Миён уже не слушала, поглощенная чувством эйфории, а вот Уёну было интересно и он время от времени задавал уточняющие вопросы или делал ненавязчивые замечания. За это его почти вся группа готова была ненавидеть, и в особенности — Хан Наын, которая рассчитывала на то, что отвечать по большей части будет Сан, вот только Пак Сонхва хорошенько потрепал ей нервы, заставляя говорить самостоятельно, в результате чего оценка оказалась ниже предполагаемого.
— Остальные доклады послушаем в четверг. Сон Минги, надеюсь, ваш партнер к этому времени поправится и принесет мне справку о болезни, — проговорил Сонхва, вставая со стула и стягивая со спинки пиджак. — Всем спасибо за занятие, ваши устройства я отнесу на кафедру.
Едва только он скрылся из аудитории, раздался коллективный облегченный вздох и начались сборы домой. Каждый отвечающий чувствовал себя потрепанным, избитым, брошенным на асфальт и задавленным по меньшей мере фурой. И только Уён, как и всегда, оставался радостным и беззаботным. Если бы еще сонливость и тошнота не одолевали, было бы совсем славно. Предложив отпраздновать успешную сдачу при первой возможности, Миён направилась в аудиторию к Ёсану, бегло попрощавшись со всеми, а Уён скорее направился домой. Хотел поехать на автобусе, но уже на остановке ощутил жуткую резь в животе и вызвал себе такси, а как только переступил порог дома, побежал в туалет, склонившись над ним. Всё снова как в тот раз… Нещадно рвало, голова кружилась, в глазах мутило, и это не заканчивалось еще очень долго. Бессильно вытерев уголок губ рукавом, Уён откинулся спиной на ванну и прикрыл веки, стараясь прийти в себя. Невозможно… Это просто невозможно…
Дыхание сбилось, боль в животе так и не прошла, и Уён кое-как дополз до кухни, следом вынув из шкафа лекарства. Ему нельзя отпрашиваться снова, просто нельзя. А что делать, если за барной стойкой будет так мутить? Сану или Миён писать не хотелось, чтобы их не волновать и чтобы они не заставляли брать больничный. Время идет, сроки поджимают, нужно платить родительские долги, а значит — отдыхать противопоказано. Почувствовав себя чуть лучше и дотянувшись до телефона, Уён позвонил в коммунальную службу, чтобы уточнить сумму и сроки, но потом услышал то, чего совсем не ожидал.