За завтраком Майкл интересуется, как нам подарки. Виктор отрывается от комиксов. Мы вместе натужно улыбаемся:
— Передай Джону наши благодарности. Вот угодил так угодил.
С лица Майкла не сходит довольная улыбка. Ему нравится роль координатора и продюсера.
— Ешьте. Набирайтесь сил. Предстоит много работы. — Майкл обращает наше внимание на плотный график, написанный им от руки. Большой плакат с расписанием висит на кухне. Каждое утро Майкл вносит в него необходимые изменения:
— Сегодня мы приглашены в три школы, на радио и телевидение.
— Слышал, Виктор? — спрашиваю.
Шлейкин с головой увлечен комиксами.
— Виски!
— А? Что?
— Как Том? Он все еще не догнал Джерри?
— Отстань. В кои-то веки нашел интересную книгу.
Чудеса! На американской радиостанции ведущие общаются со слушателями в прямом эфире без всяких заранее подготовленных и «залитованных» цензурой текстов. Они посиживают за круглым столом в удобных креслах. Непринужденно болтают. Иногда из фирменных кружек с логотипом станции прихлебывают горячий кофе. Весело смеются. Мы через толстые стекла наблюдаем за их работой.
— А цензура, допустим, у вас есть? — спрашиваем владельца радиостанции.
— Что это? — с наигранным удивлением спрашивает босс.
— Ну, такие люди…
Мы объясняем какие.
— Нет таких.
— И можно говорить что угодно?
— Конечно, если это не противоречит законодательству.
— Всё-всё?
— Абсолютно.
— Обо всех?
— Кроме меня, разумеется. Хотите, вы можете выступить. Желаете?
— Желаем, — смело отвечает Виктор.
Хозяин делает знаки ведущим. Ассистент осторожно, без шума, заводит нас в студию. Подает наушники. Над столом висит несколько микрофонов. Их опускают пониже. Лена ужасно волнуется. Лицо и шея пошли красными пятнами. Она вообще впервые на радиостанции. Ведущий улыбается нам, продолжая о чем-то говорить в микрофон. Потом ставит музыку. Во время паузы босс объясняет ему, кто мы и откуда. Ведущий удивлен и, кажется, обрадован. Есть новая тема для беседы с радиослушателями.
— Снова в эфире, — говорит он, щелкнув тумблером. — К нам приехали русские: офицер полиции, учительница и журналист. Можете задавать им вопросы.
Мы по очереди представляемся и здороваемся с аудиторией. На студию обрушивается шквал звонков. Спрашивают про Горбачева, перестройку, угрозу ядерной войны. О ценах и зарплатах. Мы отвечаем. Слушатели довольны. Многие благодарят только лишь за предоставленную возможность услышать русскую речь. Телефоны не умолкают. Ведущий доволен. Майкл и владелец радиостанции слушают беседу в коридоре. Демонстрируют нам торчащие вверх большие пальцы. В конце беседы слушатели просят исполнить какой-нибудь номер. Радиостанция как-никак музыкальная.
— Есть ли песня про русских полицейских? — интересуется кто-то.
— А как же, — говорит Виктор и задумывается. — Сейчас вспомню. Ну, может быть, эта. Он громко запевает:
Ведущий достает откуда-то банджо. Ловко подбирает мелодию.
— Вертухай — это охранник. Можно сказать, полиция, — быстренько, до припева, объясняет Виктор Лене и ведущему.
Жестом Шлейкин требует от меня поддержки. Я подхватываю:
— Вооруженная охрана — почти милиция! — снова объяснил Виктор.
«По тундре, по железной дороге…» — разносится по всему штату.
В тот же день были встречи в нескольких школах. Речь держали мы с Виктором. Лена переводила.
Шлейкин докладывал коротко: Америка его поразила. Есть всё: богатые дома, шикарные автомобили, красивая одежда, разнообразные продукты.
— А у вас в стране?
— А у нас ничего нет, — отвечал Виктор и садился.