Он засмеялся и взгляд опустился на мою грудь, буквально на миллисекунду.
— Просто пытаюсь быть рассудительным.
— Некоторые люди верят в целибат (прим.: сексуальное воздержание) до свадьбы.
— Но не ты.
Он был прав. Однако я не собиралась в этом признаваться.
— Ведь так? — он настаивал.
— Я верила в него, — моя гордость превратилась в маленькую никчемную вещицу, я прямо чувствовала, как она сползает на пол, притворяясь мёртвой. — Знаешь, я думала, если выскажусь, мне станет легче, но это не так. Мы можем перестать говорить об этом?
— Нет. Я хочу понять.
— Боже, встань в очередь, — на этот раз, это определённо был стон отчаяния. Как жалко. — Я даже понятия не имею, как это объяснить. И ты не хочешь понять, ты хочешь высмеять.
— Не правда. Давай, я же стараюсь.
Приподняв брови, я сомнительно на него взглянула.
— Правда. Но ты ведь должна была хоть что-то заподозрить.
— Может, он просто был чертовски хорошим актером, а я одной из тех одиноких отчаявшихся женщин, которая попалась на обман, — омерзительная правда. Живот скрутило и к горлу подступила тошнота.
— Но...
— Прекрати. Пожалуйста, — Боже, помоги. Я больше не выдержу. Я уронила голову на стол. — Давай, я уговорю тебя выдвинуть против меня обвинения? Думаю, может мне всё-таки стоит отправиться в тюрьму. Возможно, тихая тюремная камера как раз то, что мне сейчас нужно.
— Ты не отправишься в чёртову тюрьму.
По крайней мере, я попыталась.
— Слушай, мне жаль, что тебя так поимели, но всё придёт в норму.
Я почувствовала, как что-то на моей голове зашевелилось и потом полотенце исчезло. На лицо упали влажные спутанные светлые пряди. Я села прямо и откинула их назад.
— Извини, — сказал он, кинув полотенце в направлении кухонной стойки. — Просто пытался утешительно погладить тебя по голове.
— Спасибо.
Пауза.
— Ни один натурал не смог бы устоять перед такими буферами, — тихо сказал он. — Просто сказал.
— Не все тащатся от сисек.
— Ну, а следовало бы, — он усмехнулся. — Грудь — это здорово.
Фыркнув, я тихонько засмеялась, несмотря на своё подавленное состояние. В комнате вновь повисла тишина и на мгновение мы оба потерялись в собственных мыслях.
— Я на твоей стороне, Лидия.
— Спасибо, — ответила я. — И я знаю, что такое секс, Вон. Ясно? Мы ласкали друг друга, но в итоге никто не испытал оргазм. Нам помешали. Он помешал, ему надо было ответить на важный деловой звонок. Поэтому и был «как бы секс».
Мертвая тишина.
— Что?
Он поднял указательный палец.
— Я все ещё не насмехаюсь над тобой.
— Ладно.
— Но любой, кто перестаёт ласкать женскую грудь или трахать её пальцами из-за чертового звонка — придурок, перед которым не стоит раздвигать ноги.
— Теперь я это понимаю.
— Я серьёзно, Лидия.
Я изучала поверхность стола, собираясь с мыслями.
— Как давно мы знакомы? Полчаса, час?
— Э, — он повернулся, чтобы взглянуть на часы из дерева, на стене в кухне. — Да, около того.
— Ты в курсе, что большинство людей ждут немного дольше, прежде чем начинают обсуждать правила этикета при доставлении оргазма пальцами? Перед кем им следует и не следует раздвигать ноги? И всё в этом роде.
— Неужели?
— Ага.
— Что ж, чёрт, — он откинулся на спинку стула, ухмыляясь, и это было обворожительно. Удивительно, но факт. То, как его губы растянулись над белоснежными зубами, как загорелись его глаза. Он постукивал большим пальцем по столу, из-за чего сухожилия под кожей перекатывались и на коже смещались чернила.
Не могла не думать, в чём же заключалась его собственная драма.
— Большинство людей не оказываются в моей ванной в свадебном платье. Но, детка, скажи мне, во что это в итоге вылилось? Это твоё следование правилам, вежливость и подчинение требованиям? То, что делает большинство людей?
— Моё имя не «детка».
Огонёк покинул его глаза, осталась лишь терпеливая улыбка.
— Чем это в итоге закончилось, Лидия?
— Разве не очевидно?
— Почему тебе не к кому было сбежать сегодня? Почему никто тебя не прикрыл?
— У родителей в последний момент возникли срочные дела по работе. Они очень сожалели, но подобное ведь случается... верно? Ничего личного, просто они относятся к тому типу людей, которые живут ради работы. Такова их жизнь. Я, наверное, могу пересчитать на пальцах одной руки все Дни Рождения, Дни Благодарения и Рождество, которые мы справляли по календарю, — я начала усердно расчесывать волосы пальцами. Это помогало держать беспокойство под контролем. — Точно так же им не удалось приехать на свадьбу.
Он ничего не ответил. Кажется, его глаза наполнились грустью, пониманием. У Криса были голубые глаза, но не такие, как у Вона. Темнее. Их глубина была мутной из-за ореховых крапинок. Глаза Криса никогда не казались мне особо выразительными. В отличие от глаз Вона. Думаю, причина тому — огромное количество секретов, что он хранил, лжи. Глаза — либо зеркало души, либо нет. Ты не сможешь понять человека, если он тебе не позволяет.