Выбрать главу

Мы вышли за калитку. Теперь прощай, Геленджик!

Без приключений добрались до политотдела и тут же получили назначения. Николай Литвинов, Константин Матюшечев и Валентин Кашеринский с этого дня стали морскими пехотинцами. Я и Иван Левин точно не знали, к какому роду войск себя отнести. Правда, нам намекнули, что придется наведываться во вражеские тылы, заниматься разведкой, но полной ясности при получении назначения мы не имели. Радовало лишь то, что комиссаром части, в которую нас направляли, был наш старый сослуживец Иван Серавин.

И вот мы у него в кабинете.

...Беседа о новой службе. Знакомство с командиром Василием Пшеченко. Ужин.

По тем временам это была воистину царская трапеза. Еще бы! На столе стояли мясные консервы, печенье, шоколад.

- Кормилец нашего отряда не кто-нибудь, а сам Амед Ибрагимов, многозначительно подмигнул комиссар. - Запомните.

Тогда я не обратил внимания на его слова. Выражение "сам Ибрагимов" мне ни о чем не говорило. Позднее военная судьба надолго свела меня с этим расторопным старшиной, который в самых невероятных условиях умел организовать снабжение войск, раздобыть продукты и, если надо, боеприпасы что называется со дна морского.

Выпили по глотку тепловатого спирту. Вспомнили о чудесном анапском рислинге, который в свое время мы пили вместе с Серавиным.

- Да, рислинг отменный, - задумчиво проговорил комиссар. - Мне думается, кое у кого вскорости появится изумительная возможность отведать анапского вина.

- Каким образом? В Анапе враг, - не удержался Иван Левин.

- В том-то и дело, - улыбнулся Серавин и тут же перевел разговор в шутку: - Думаю, фрицы еще не успели там все вино вылакать.

Мы даже не подозревали, что эта фраза, оброненная словно ненароком, была намеком на предстоящее нам первое боевое крещение.

Начались по-своему напряженные дни. Мы с Левиным, назначенные политруками боевых групп, знакомились с личным составом, осваивали, как могли, новое для себя дело. Правда, на первых порах заметных успехов тут достичь не удалось, так как даже у наших, можно сказать, бывалых воинов почти не было опыта разведывательной работы. Этот опыт и необходимые навыки мы приобретали постепенно, выполняя задания командования во вражеском тылу.

К одному из таких заданий мы готовились в сентябре 1942 года. Предстояло забросить в немецкий тыл группу в двадцать два человека. Командиром назначили лейтенанта Квашина, политруком - старшину 1 статьи Кирилла Диброва.

С группой шла восемнадцатилетняя кубанская девушка Нина Марухно.

Как обычно, перед выполнением ответственного задания люди подтянулись, на их лицах отпечаталась сосредоточенность. Многие, улучив свободную минуту, писали родным и знакомым. И только Нина старалась уединиться, быть подальше от пишущих письма. Она бы тоже написала. Но кому? Когда гитлеровцы приблизились к их станице, отец ушел в партизанский отряд. Получилось так, что Нина тоже покинула отчий дом и вместе с отступающими краснофлотцами добралась до Новороссийска. С трудом упросила взять ее в часть.

Теперь калейдоскоп минувших событий назойливо напоминал девушке о ее одиночестве, о том, что даже маленького письмеца написать она не может некому. В родной станице осталась мама с двумя маленькими сестренками. Но станица занята врагом. Почта туда не ходит.

- Боец Марухно! - прервал ее грустные размышления звонкий голос Михаила Фомина. - Ниночка, тебя срочно вызывает комиссар.

- Зачем?

- Мне не доложил. Велел доставить тебя мигом, и даже немного быстрей.

Вслед за Фоминым Нина стремглав понеслась к штабу. По дороге думала о причине вызова. Что могло произойти? Быть может, ее хотят отстранить от выполнения задания? Нет, об этом не хотелось даже думать.

С часто бьющимся сердцем Нина вошла в кабинет комиссара.

- По вашему вызову... - непослушным голосом начала она и запнулась, чувствуя, что докладывает не по форме.

Комиссар, казалось, не заметил ее замешательства.

- Как дела? - слишком уж по-граждански осведомился он.

- Нормально, - с удивлением ответила Нина. - А что?

- Просто так... Хотел лишь узнать, кого бы вы сейчас больше всего хотели видеть. Ну, думайте, лихая разведчица.

- Я?

- Разумеется.

Нина опешила. Кого? Мать, отца? Только это совершенно невозможно.

- Эх, растерялась наша разведчица, - в глазах комиссара мелькнули лукавые искорки. Нина все больше недоумевала.

- Федор Петрович, - обратился комиссар к находящемуся в глубине комнаты человеку, которого девушка в первое мгновение не заметила, - полюбуйтесь на свою дочь...

- Папа! - вырвалось у Нины. - Ты?

Да, это был он. Федор Петрович Марухно, выполняя очередное задание, связанное с переходом линии фронта, оказался в расположении нашей части. Тут случайно услышал, что в отряде есть боевая девушка-разведчица Нина Марухно. Вот и пришел к комиссару. Дальнейшие события развернулись сами собой.

Нина, сбиваясь от волнения, рассказала о себе. Федор Петрович слушал молча, ничему не удивлялся. Это было время, когда -самые удивительные истории казались явлением вполне обычным, вызванным общей бедой всех людей.

Отец сдержанно и немногословно говорил о себе. Оказывается, он знал все об оставшейся в станице семье.

- Живут, доченька, нелегко, - вздохнул он, - но ничего не поделаешь, они нужны в станице. Нынче в нашем доме партизанская явка. Так-то, милая ты моя.

Казалось, расспросам и рассказам не будет конца. Только Нину звала военная" дорога. Пришлось прощаться.

- Еще свидимся, дочка.

- Обязательно, папа, - Нина запнулась, искоса взглянула на комиссара и тихо-тихо добавила: - Если будешь дома, обязательно поцелуй маму. Ладно?

- Хорошо, - ободряюще подмигнул Федор Петрович. - Сам-то не знаю... Может, в станице побывать не удастся. Но твой поцелуй передам по партизанской цепочке связи.

Отец и дочь расстались.

... Да, с интересными людьми и событиями встретился я в месте своего нового назначения.

 

В тылу врага

Назойливо моросил мелкий нескончаемый дождик. Над бухтой постепенно сгущались сумерки. Все освежающий морской ветерок швырял в лица людей дождевые брызги.

Нина Марухно куталась в отсыревшую плащ-палатку, зябко поводя плечами.

- Холодно? - с участием спросил Кирилл Дибров.

- Есть немного, - стараясь казаться бодрой, ответила девушка. - Погода сегодня что-то не особенно ласковая.

- Наоборот, самая подходящая, - весело прервал ее старшина. - Для нашего брата, разведчика, небесная канцелярия выдала осадки, как по заказу. Лучше не придумаешь.

Погрузились на ошвартованный у причала "морской охотник".

Прозвучала негромкая команда. Маленькое суденышко без бортовых огней вышло из бухты и взяло курс в открытое море.

Все сгрудились в темном и тесном кубрике. В последний раз уточнили детали предстоящего задания. Командир напомнил, что высадка произойдет в районе Сухой щели, отсюда группа двинется в направлении Абрау-Дюрсо. Важно с наибольшей точностью выявить расположение огневых средств и численность немецких гарнизонов, уточнить систему организации переброски вражеских войск под Новороссийск.

- Командира группы наверх! - донеслось с палубы.

Через некоторое время:

- Приготовиться к высадке!

Первое отделение поднялось на палубу. Друг за другом люди стали переходить в причаленную к борту шлюпку. Последним в нее прыгнул Кирилл Дибров.- К берегу! - коротко распорядился он.

Шлюпка, покачиваясь на свежей волне, стала отдаляться от "морского охотника".

Оставшиеся на палубе с нетерпением ждали ее возвращения. Втайне волновались. Вдруг на берегу засада... Тогда что?

Прошло долгих-долгих два часа. Наконец шлюпка появилась у борта. Гребцы спокойно ворочали веслами, ничем не обнаруживая даже признаков волнения. Значит, все в порядке. Берег чист. Можно высаживать остальных.

Незадолго до рассвета вся группа оказалась на берегу. После короткого перехода в заранее намеченную точку бойцы расположились на отдых. Протерли оружие, начавшее покрываться пятнами ржавчины от соприкосновения с морской водой. Некоторые пытались даже высушить на ветру промокшую одежду.