Исмаил так и сделал. Там, где хребет раздваивался, он осторожно пополз по узкой скалистой перемычке, рассчитывая к утру подползти к турам. Было очень холодно, но ясно и безлунно. Светили только звезды. А белые, точно разостланные по горам снега отражали их свет снизу. Как это часто бывает в горах, Исмаил неточно рассчитал время: рассвет застал его в некотором отдалении от туров. Ожили краски, внизу зазеленели леса, обозначились речки, засверкали ледники, снега оказались не такими уж белыми — грязноватыми, ноздреватыми, какими и бывают весной.
Исмаил стал оглядываться, чтобы понять, где он находится. Преследуя туров, он потерял направление. Здесь было несколько гребней, идущих рядом и как бы связанных в узел одной снеговой горой; эти гребни, как складки ее одежды, ниспадали вниз. На одной такой гигантской складке находился Исмаил, а на другой Исмаил увидел внезапно такое, что заставило его забыть о турах…
Соседний гребень весь зарос лесом, розовые лучи встававшего солнца пробивали лес насквозь, и в глубине леса стало вдруг видно какое-то огромное строение, занявшее всю гору. Некоторые стены этого строения были настолько гладко сложены, что даже неприхотливые сосны не могли пустить здесь корень, бойницы выступали на стенах, как гнезда ласточек, и ряды окон, подобно ожерелью, охватывали этот замок.
Да, это был замок, крепость. Башни поднимались одна над другой, и некоторые из них были полуразрушены — там густо разрослись деревья, — а те, что были целы, гордо поднимали над лесами и снегами свои короны и стрельчатые вышки.
Несколько минут разглядывал Исмаил это чудесное строение, а потом увидел и своих туров. Они оказались много ниже, вверх шел пологий подъем, и ветер дул со стороны туров. Заметив то место, откуда был виден чудесный замок, Исмаил пополз. Ему повезло: он убил тура…
Сулейман замолчал.
— Ну, а как же замок? — с интересом спросил англичанин.
Сулейман покачал толовой и затянулся трубкой, погасшей во время рассказа. Все, кто был в комнате, не сводили глаз с него.
— Замка он больше не нашел. Застреленного тура он не мог бросить: это его хлеб, а если бы он бросил свою добычу, ее бы съели шакалы. Он притащил тура домой и, отдохнув, вновь отправился в ту местность, уверенный, что легко найдет замок. Но сколько ни искал, так и не нашел.
— А может быть, ему показалось? — спросил англичанин. — Знаете, рисунки выветренных скал в их сочетании с лесом могут принимать самые неожиданные очертания. Я охотился в Гималаях, и со мной был такой же случай.
Сулейман покачал головой, видимо не соглашаясь, но промолчал, не желая спорить с гостем.
Старый Рустам-бек откашлялся и сказал:
— Если разрешит мне уважаемый наш баши, я хочу, в свою очередь, сказать несколько слов: мне от деда известен такой же рассказ охотника, который лет, может быть, сто назад в тех же местах видел этот замок и описал его деду примерно так же.
— Это еще ничего не доказывает, — перебил англичанин, — я же говорю, что со мной было в Гималаях.
— А может быть, почтенный гость, вы и в Гималаях видели развалины дворца? Чем можете вы доказать противное? — сказал дедушка Авез, и в голосе его послышалась насмешка. — К тому же, помнится мне, лет двадцать тому назад я прочел, что во времена нашествия Тимура один из царевичей, после того как отец его погиб в бою, видя, что ему не справиться с врагами и не желая им подчиниться, забрал царскую сокровищницу и ушел жить в охотничий замок царя, находившийся в дикой и уединенной местности среди гор. Вы знаете, что страна наша после нашествия Тимура запустела, стала предметом усобицы, и только лет через сто вспомнили об охотничьем замке. Тогда еще известна была дорога к этому замку… Но когда туда пришли, оказалось, замок разрушен землетрясением и попасть в него невозможно.
— А велико было это сокровище? — спросил Мадат Сеидов, и столько живого интереса слышно было в его голосе, что все засмеялись и громче всех Авез.
Утерев слезы, выступившие на глазах, он весело сказал:
— Теперь все мы видим, что не напрасно была рассказана эта чудесная история: в душе нашего юного бакинского гостя Мадата проснулось желание овладеть сокровищницей замка — значит замок будет найден, потому что богаты Сеидовы. А для увеличения своих богатств, богач, как известно, кругом земли обежит. История, рассказанная Сулейманом, хороша — пусть же на здоровье выпьет он преподнесенную ему чашу.
Пока Сулейман пил, все хлопали в ладоши и пели ему заздравную.
А когда он опрокинул чашу, сказал свое «якши» и поблагодарил хозяина, тот снова налил чашу до краев, и по установившемуся обычаю встал Сулейман и с веселой важностью обратился к гостям: