Черт побери. Ему нужно добраться до убежища, прежде чем он упадет лицом в грязь.
— Через поляну.
Спасительница не колебалась и не переспрашивала. Она просто повела его вперед, помогая держаться на ногах, когда он оступался, и понукая, пока они почти не перешли на бег.
— Мне кажется, или вы уже покраснели?
— Нет, не кажется.
Через несколько секунд кожа покроется ожогами.
Они добрались до деревьев, где помощнице опять пришлось отводить агрессивные ветки. По другую сторону зеленой рощицы Роланд заметил очертания небольшого дома с верандой. Деревья на заднем дворе хорошо прикрывали его от солнца.
Так страж скроется от смертоносных лучей по пути к черному ходу.
— Осталось пройти совсем немного, — запыхавшись, проговорила малышка, обхватив спутника рукой за талию. Это ободряющее объятие, как ни странно, доставило ему удовольствие.
Они прошли по траве, поднялись вверх по лестнице и остановились ненадолго на веранде, пока спасительница доставала ключи из кармана рубашки и отпирала замок. Затем они вместе втиснулись в крошечную прачечную и закрыли за собой дверь.
Роланд и незнакомка одновременно вздохнули с облегчением.
— Как вас зовут? – услышал он свой вопрос.
— Сара Бингем. А вас?
— Роланд Уорбрук. Спасибо, что спасли мне жизнь, Сара.
Поддерживая раненого и положив его руку себе на плечи, Сара провела его в маленькую, чистенькую кухню.
– Кто эти парни? Почему они сотворили с вами такое?
Чувствуя, как пол под ногами приятно холодит обожженные ступни, Роланд решил не отвечать, осматривая смежную с кухней гостиную. Средняя по размерам комната делилась на две части. В одной стояли спортивные снаряды: наклонная скамейка для пресса, беговая дорожка, велосипед и многофункциональный тренажер. В другой – черный диван-футон с большими красными и белыми диванными подушками, стеклянный кофейный столик с прекрасно вписывающимся в интерьер музыкальным центром и высокие книжные полки, забитые дисками, кассетами и книгами. В окна, закрытые черными занавесками, не проникал утренний солнечный свет. Роланду понравились современные картины, украшавшие светлые стены. Около дюжины массивных разноцветных растений, стратегически расставленных на черных стойках из кованого железа, придавали теплоту и уют.
Проскользнув мимо гостя в крохотную ванную, хозяйка дома вынесла стопку полотенец и сбросила их все, кроме одного, на матрас. А оставшееся – большое и белое – развернула, подступая к Роланду. Их взгляды встретились, и Сара тут же отвернулась, снова зардевшись. Но все-таки подошла к раненому и на манер саронга обернула ткань вокруг его талии, подогнув концы.
– Спасибо вам.
– Не за что. – Уставившись на пострадавшего с тревогой, Сара осторожно сжала его локоть. – Садитесь.
Роланд позволил довести себя до матраса и устроился на удивительно удобной подушке. Голова стала невыносимо болеть.
– Я позвоню в службу спасения, а потом посмотрим, что можно сделать… – проговорила Сара, отходя от него.
Страж схватил ее за запястье и зашипел от боли в израненной кисти.
Самоотверженная помощница повернула голову.
– Что такое?
– Вам нельзя.
Она нахмурила лоб под козырьком кепки.
– Нельзя что?
– Звонить девять-один-один.
Сара окинула гостя опасливым взглядом и, высвободив руку, отошла.
– Почему? Вас разыскивает полиция?
– Нет.
Черт. Что же сказать? Роланд уже давно не общался с человеком, не считая кассира в продуктовом магазине, поэтому у него не нашлось правдоподобной легенды.
Нельзя же поведать ей правду: мол, он – бессмертный, который охотился за вампиром, и тот заманил его в ловушку. Мисс Бингем решит, что ее новый знакомый сошел с ума.
Однако надо же ей хоть что-нибудь объяснить.
Какую ерунду втюхивал своим друзьям-людям Маркус?
– Я из ЦРУ. Если вы позвоните в службу спасения, то пустите псу под хвост четыре года работы под прикрытием.
– ЦРУ? – переспросила его спасительница недоверчиво.
Уорбрук ее не винил: заявление и правда звучало абсурдно. Как, черт возьми, Маркус впаривал такую фигню?
– Да.
– А почему звонок в службу спасения разрушит ваше прикрытие?
– Люди, пытавшиеся меня убить, считают, что я – торговец оружием на черном рынке, которого ищет ФБР. Если…
– А откуда мне знать, что это не так?
Роланд едва сдержал досадливый стон. Голод и потребность в крови скручивали кишки, а боль от ран впилась когтями, мешая мыслить здраво.