Им совершенно чужды и дурак-воспитатель и бездушный директор лагеря, равно как чужда и атмосфера казармы, царящая в лагере. Эти ребята здесь не на своем месте — они нелепы в седле, неуклюжи в спортивных состязаниях, неловки в играх. Драматические события начинаются, когда бессмысленная жестокость взрослых достигает кульминационной точки. Наступает пора ежегодной пятидневной охоты: ее участники за определенную плату получают право убивать бизонов в специальном загоне и забирают их головы в качестве трофеев. Шестеро мальчишек, потрясенных жестокостью этой «охоты», решаются на отчаянный поступок — открыть загон и освободить стадо. Под покровом ночи они на лошадях покидают лагерь, крадут по пути грузовик, обманывают полицейских, побеждают в стычке с хулиганами. Но, оказывается, выпустить животных из загона не так просто. Бизоны отвыкли от воли и не пытаются уйти дальше свежей травы за забором. А время охоты вот-вот наступит. Тогда старший из мальчишек, Коттон, сидя за рулем грузовика, гонит животных вперед. Подоспевшая толпа взрослых в ярости стреляет по машине. Одна из пуль попадает в Коттона...
«Благослови зверей и детей»... Это и название фильмд и первые слова песни, которой он начинается и заканчивается и которая несколько раз возникает по ходу действия...
Завтра опять начнутся бессмысленные убийства бизонов, но мальчишки победили, потому что никогда уже не станут такими, какими были прежде, — ни для родителей, ни для себя, ни для друзей.
— Я пытался, — говорит о своем фильме Стэнли Креймер, — изучить характеры шестерых людей, не укладывающихся в стандарты, принятые в обществе, проследить развитие этих характеров. Сделав одно доброе дело, они утвердили себя в собственных глазах, нашли свое место в мире.
...Однажды Спенсер Трэси, снимавшийся во многих картинах Креймера, сказал о нем, что это человек, «который делает больше и проявляет больше упорства, чем кто-либо в американском кино. Он имеет мужество поступать согласно своим убеждениям, тогда как мужество в настоящее время редкое качество, а убеждения — и того реже».
Стэнли Креймер
И действительно, не много можно назвать американских режиссеров, которые постоянно берутся за темы, считающиеся безнадежными с точки зрения коммерсантов от кино и доказывают, что проблемность и идейное содержание фильма могут привлечь в залы кинотеатров миллионы зрителей.
— Смогли бы вы назвать тему, которая объединяет все ваше творчество, все ваши фильмы?
— Утверждение человеческой личности, которая сможет жить в обществе справедливости. В этом и состоит цель кинематографа: помочь человеку стать лучше.
...Впрочем, какую бы конкретную тему ни поднимал в своих картинах Креймер, в каждой из них он остается человеком передовых убеждений, чутким к вопросам справедливости, совести, долга, к проблеме ответственности художника за все, что происходит в мире. В каждой своей работе он обличает разные формы человеческого безумия — войну, расизм, нетерпимость, алчность.
Седой, по-юношески подтянутый и энергичный, он говорит страстно, иногда помогая жестами, отвечает на вопросы так долго, как это необходимо, чтобы собеседник был удовлетворен. В его ответах — мужество, беспокойство, полемическая сила, те качества, которые почувствовал каждый, кто видел фильмы Креймера.
Что касается самой художественной формы, то одни его картины сделаны необычайно артистично, на высоком художественном уровне, в других — встречаются прямолинейные решения, театральные декорации. Чем это объясняется?
— Нельзя отрывать друг от друга важность поставленной проблемы и артистичность ее выражения, и все-таки самое основное в моих фильмах — сюжет и содержание. В конце концов главное в том, чтобы у тебя было что сказать зрителю. Я всегда стремился и стремлюсь поднимать большие социальные проблемы — проблемы расизма, угрозы атомной войны, свободы личности, морального облика нации, ответственности людей за свои действия. При всей важности художественной стороны, артистичности выполнения главное для меня — сюжет, который увлечет зрителей, заставит их сопереживать. Я считаю, что идея, сюжет, тема моих картин должны настолько их захватить, что недостатки художественной стороны могут быть замечены только при очень пристальном рассматривании. Порой я даже боюсь другого — как бы социальный комментарий вообще не заслонил актера. Нужно только учесть, что в любом, самом серьезном произведении обязателен развлекательный элемент. Скуку в искусстве нельзя оправдать ничем, даже экспериментом.
Вы говорите о развлекательных элементах. Не потому ли «Нюрнбергский процесс» сделан на игровой основе, а не на подлинных материалах процесса над немецкими преступниками?
— Только поэтому. Зрители умерли бы со скуки, если бы я делал фильм, о котором вы говорите. А я хотел, чтобы его смотрели миллионы.
...Как и все картины Стэнли Креймера, фильм «Благослови зверей и детей» прост по мысли и ясен по форме. Взрывная сила его произведений в проблемах, которые он ставит и решает, — проблемах, жизненно важных для общества в целом и для каждого человека в отдельности. Стэнли Креймер добивается высокой простоты: чтобы иметь возможность дойти до каждого, он не может позволить себе быть понятным только избранным.
Он говорит:
— Я обхожу все психологические сложности для того, чтобы попытаться выразиться/ как можно яснее и доступнее для всех. Поэтому, хотя я с удовольствием вспоминаю многие свои работы, я все же не удовлетворен тем, что делал до сих пор. Я хочу создавать простые и в то же время проникновенные картины.
Я рассказываю о том, что чувствую и во что верю, и мне хочется, чтобы этот рассказ был интересен людям и нужен им. Иногда это удается. Главное — надо рассказывать свою правду. Я знаю, это моя правда — она единственная правда для меня, другой я не знаю, и я рассказываю это, поскольку верю в нее.
— Но вы сами рассказывали, что социальная острота фильма «Угадай, кто придет к обеду» была сглажена вопреки вашей воле. Значит, фильм не смог полностью выразить вашу правду?
— На эту тему, принимая во внимание события, связанные с расовыми конфликтами, я мог бы создать почти классическую трагедию. Я знаю, что не сказал всей правды и что полуправда бывает равносильна лжи. Но это не моя вина — от меня требовали переделки фильма. И если мне позволят условия, я снова вернусь к этой проблеме и попробую осветить ее совсем по-другому.
— Вы, вероятно, согласитесь с Джузеппе Де Сантисом, который когда-то сказал: «Кино — это зритель»?
— Я с ним согласен. Не думать о публике и ее запросах нельзя. В Америке фильм рассматривается как продукт, который должен найти потребителя. Я не верю, что может быть хорошей картина, которая не доходит до широкого зрителя. Если фильм не преодолел грань между специалистами и публикой, — значит, в его основе или в его форме скрыт какой-то изъян, значит, фильм сделан плохо. Нет правил, которые точно определяют, что принимает и что не принимает публика. Нет таких жизненных проблем, которые не могут стать основой волнующего людей фильма.
— Ваше собственное творчество доказывает справедливость этих слов, поскольку с помощью кино вы ставите важные социальные проблемы.
— В какой-то степени это так. Я хотел отражать не чью-то точку зрения, а свою собственную. Хотел быть рупором своих идей, чтобы навязать их обществу, в котором действовал.
— Как вы стали режиссером?
— Я мечтал быть писателем. В 1932 году, девятнадцати лет, начал писать в студенческой газете. А в следующем году поехал в Голливуд. Работал машинистом, столяром, V электриком, три года был монтажером — это дало бесценный опыт. Потом был ассистентом режиссера на фильме «Луна и грош». Наконец, продюсером. В качестве продюсера я выпустил фильм «Я — негр» режиссера Марка Робсона — первое в Америке кинопроизведение о расовой проблеме.