— Никогда! — голос звучал твердо. Таким голосом Зан признавался в попытке самоубийства. Таким голосом мой дядя отказался «лечить» до смерти одного старейшего, когда ему предлагали деньги «любящие» родственнички (а потом рассказал об этом сыну этого самого старейшего; ох и устроил тогда парень разборку своим дядьям). Резко разворачиваюсь к мастеру Лейрону и говорю:
— Не со мной, мастер, — смотрю в его глаза, такие неправильные и не похожие на него настоящего. В полумраке зала лицо наставника, кажется, еще бледней, и только волосы остаются такими же иссиня-черными, как будто сделанными из Тьмы.
— Почему? — если не равнодуший голос, я бы подумала, что он изумился.
— Я никогда не откажусь от себя. Когда-то вы говорили, что я принципиальна, так что считайте, что это один из моих принципов, — мне нечего терять, я спокойно смотрю в такое знакомое лицо.
— Тогда придется стереть всю твою память, — это заставило меня вздрогнуть — потерять память, значит потерять личность. Хотя… тогда меня, скорее всего, оставят учиться, а потом, если Зан перестанет стремиться к смерти, то он наверняка поможет восстановить все, что было утрачено. Память нельзя абсолютно стереть, и любой ментальный маг сможет восстановить её.
— Стирайте! — не получиться из меня героя. Вот если бы я не додумалась до того, до чего додумалась (по-другому сказать не могу, хоть и звучит, как масло масленое), интересно, каким бы был тогда мой ответ?
Он долго смотрел в мои глаза. А я пыталась разглядеть в этом сером тумане блеск изумрудов. Тот самый, который сиял в его глазах, когда она рассказывал нам что-то особенно интересное. Когда занимался с Зайраном. Когда гулял в парке и беседовал на философские темы с глупым подростком — мной.
— Иди за мной, — ледяной шелест. Мастер спускается с трибуны и быстрым шагом идет к выходу из залы. Я бегу за ним. До этого момента я не интересовалась обстановкой помещений, но теперь с любопытством оглядывалась по сторонам. Коридоры были такими же, как и в остальной части Замка. За одним но: эти коридоры были просто напичканы магией. И дело даже не в магических огнях вместо ламп. На полу выложены мелкой плиткой защитные руны, на камнях стен заклинание прочности и теплонепроницаемости. А за большими стрельчатыми окнами (интересно, сколько мы шли, если уже светает)… Боги и Духи! Замок увеличился почти в пять раз. Одних башен стало более сорока штук, когда было всего десять! Не говоря уже об этажах! Какие там пятнадцать! Двадцать-тридцать не меньше! Никогда не думала, что мои детские мечтание имеют под собой реальную почву! И флаги, странные флаги. В Городе были другие гербы — зеленое с синим (означает небо и землю) и два перекрещенных меча на их фоне. Здесь же… голубое и черное с золотой восьмиконечной звездой посередине.
— Мастер Лейрон, можно спросить? — вдруг решила поинтересоваться я.
— Слушаю, — наставник остановился и повернулся ко мне лицом.
— А почему у вас сейчас глаза серые?
— Что?.. — он картинно (почему-то мне показалось именно так) поднял брови, — а какие они должны быть?
— Зеленые, — уверенно ответила я, — сколько вас помню, глаза у вас были зеленые. Ярко-ярко.
Мы стояли прямо напротив окна. Небо уже стало кроваво-красным. Мастер же… удивление из картинного, вдруг стало переходить в настоящее. И сейчас произошло экспериментальное подтверждение моих слов: глаза медленно начали наливаться изумрудным цветом. Что я не преминула заметить:
— Вот как сейчас.
Мастер тут же (мысленно взвыла от зависти) создал магическое зеркало и пораженно всматривался в свое лицо. Минуту спустя он успокоился, уничтожил зеркало и спокойно (на этот раз именно спокойно, а не равнодушно) сказал:
— Нам пора идти, — а на душе как-то легче стало, что передо мной снова такой родной и понятный мастер Лейрон. И я снова пошла за ним.
Мы куда-то спускались. По многочисленным лесенкам и галереям. Интересно куда он меня ведет? Мое любопытство вскоре было удовлетворено — перед мои взором появились массивные, окованные платиной двери (эге, это ж сколько такие дверки стоят?). Мастер подошел к ним и взявшись за широкое кольцо громко стукнул им о дверь. После чего отошел на несколько шагов и встал рядом со мной.
Минуту ничего не происходило, а потом двери медленно и бесшумно раскрылись. И мы вошли в помещение. Оно было очень темным — окон не видно, а из освещения лишь с десяток свечей. Да и сама комната, если не смотреть на её внушительные размеры, больше походила на кабинет ученого — везде книги и свитки, а в глубине… Передо мной предстал мужчина лет сорока на вид, невоинского телосложения, но излишнего веса, как и худобы не было. Глаза светло-карего цвета «светились» умом и никаких психических отклонений, типа мании величия или садизма, не выдавали.