Вероника состроила смешную мордашку, как будто съела что-то кислое и выдала из памяти:
— Покорчило благодарю. Смешно ведь?
— Смешно уже лет сто, Вероника, это же Чехов.
— Ну не знаю, он может и Чехов, а она так-то Васильева. Обычно жена фамилию мужа берет.
Глеб не выдержал и засмеялся. Это была такая милая детская непосредственность. А вот Вероника, кажется, обиделась. Поймала за руку проходящего официанта и попросила бокал красного вина. Потом что-то вспомнила и робко поинтересовалась:
— Можно?
— Ладно, конечно, — Глеб развел руками. Всего лишь полтора ляма долгов, чего бы вина в баре не попить. При этом сама Вероника об этом явно не думала и спросила только в том смысле, что можно ли ей выпить алкоголь, так как до этого они пили только сок и кофе.
— Ну тогда я иду ва банк, — Глеб встал и в ответ на молчаливый вопрос девушки заявил, что он тоже стендапер в душе и хочет попробовать свои силы в открытом микрофоне. Вероника испуганно посмотрела на него, ожидая скандала, но Глеб уже уверенно шел к сцене.
Однако чем ближе он шел, тем более глупо себя чувствовал. Какой еще на хрен открытый микрофон? Он в последний раз на сцене выступал в детском саду, на утреннике, и то залажал, а потом еще в школе перед классом стихи читал — заикался каждый раз. Не потому, что память подводила, а потому что волновался до одури.
И вот на тебе — пошел. Как там — у тех, кто в Заре ваших надежд — все получается? Ну давай попробуем, хотя сердце стучало все сильней. Все-таки одно дело продавать что-то, а другое — выступать перед довольно большой публикой. И даже без сценария!
Все эти ребята постоянно писали тексты, вымучивали иногда каждую шутку, обкатывали на друзьях, а он вот так вот собрался выкатится без заготовленных шуток. Серьезно?
Да, серьезно, решил Глеб и сделал шаг на сцену. Выдаст, что придет на ум и пойдет обратно к этой странноватой, но почему-то милой Веронике.
Взял в руки микрофон, глубоко вздохнул. И резко успокоился. Только сейчас он понял, что находится в своей стихии и комфортно. Никто из людей, что находится в зале, не застебет его. Им даже пока нет до него дела — перед ними просто очередной типок, что выкатился на сцену прочитать какую-то херь про жизнь со словами — «А у вас тоже бывало?…». Все это лишь попытки сойти за своего и рассказать сокровенное так, чтобы это сокровенное стало чем-то общим, объединяющим.
— Здароу, народ! — Глеб поднял руку, привлекая внимания и говоря с необыкновенным эмоциональным подъемом, — А у вас когда-нибудь кот срал в ванной?
Зал раскололся. Одних перекосило, другие, наоборот, резко заинтересовались. Несколько человек, явных кошатников, засмеялись с такого резкого начала.
Глеба понесло. Он рассказывал про своего маленького белого засранца, который долго жил в его квартире и делал свои дела в ванной и который заставил его пересмотреть отношение к тому, что кот гадит именно в ванной, а не где-то еще. Какая была война за белизну того места, где Глеб любит мыться и где за полчаса до этого могло лежать кошачье дерьмо, как изменилось понятие брезгливости из-за любви к животному, которое делало это не со зла. И убирать из ванной было гораздо удобней, чем выковыривать какашки из-за дальних труб.
Удивительно, Бойцов не вставлял никаких разрывных шуток, просто рассказывал, но вскоре уже весь зал проникся историей взаимоотношений человека и кота и громко смеялся с каждого нового сюжетного поворота.
Провожали его оглушительными аплодисментами, как настоящего победителя.
— Офигенно, — глаза Вероники прям блестели, когда она смотрела на вернувшегося молодого человека, — ты просто обязан познакомить меня со своим котом!
— Поехали, — усмехнулся Глеб, — поищем его вместе. Уже полгода как сбежал.
Глава 6
Глеб проснулся на исходе ночи, в час быка, и решил пойти прогуляться.
Настроение было поганое, поэтому это было просто необходимо.
Решение поискать кота оказалось чреватым, потому что Вероника осталась у него жить со всеми вытекающими. Первые два дня это было очень мило, она казалась очень милой, но очень скоро начала задавать неудобные вопросы про то, где он работает, какая у него машина, где он привык отдыхать.
А характер Глеба был такой, что врать он совсем не привык, поэтому честно ей рассказал свою ситуацию, выкинув из истории Зарю ваших надежд. Это было бы уже явным перебором.
В глазах девушки явственно читалось то, что можно назвать когнитивным диссонансом — образ героя без страха и упрека, обаятельного парня, у которого все получается, в один момент оказалась растоптанным.