Разговор зашел о ранении фронтовика, о госпиталях. Ради воспользовался случаем и спросил:
— Не знаете ли вы случайно Мильо Величкова? Он служит в 20-м пехотном полку. Прислал своей жене Юрданке письмо из госпиталя…
— Мильо? — перебил Ради фронтовик. — Как же не знать. В одном полку служим, вместе лежали в госпитале в Харманли.
— В Харманли?
— Там я его оставил. Сабельный удар по голове получил Мильо. Вторым знаменосцем был…
Ради пошел писать письмо Юрданке.
Прошло более трех недель. Никола Бабукчиев попросил Георгия прислать ему хороших мастеров. Велел он возвращаться и сыновьям — помогать мастерам будут. Дядя Георгий подождал пару дней: не появятся ли на рынке плотники, но мужчин осталось мало, все работали в поле, помогали родным и соседям, у которых были фронтовики. Он поручил Дончо нанять двух лошадей: хотел взять с собой и Ради. На другое утро Дончо привел резвого коня для дяди Георгия и низкорослую кобылу для Ради. Дончо помог Ради вставить ноги в стремена, затянул ремешок на седле и похлопал по шее задремавшую было лошадь. Всадники проехали по главной улице и вскоре оказались за чертой города. Отсюда начиналась извилистая проселочная дорога, местами она сужалась, и всадникам приходилось ехать гуськом. Впереди шел темный конь. Резвый, с недавно подкованными копытами, он фыркал и ржал, завидев издали скотину. За ним, низко опустив голову, плелась, словно считая его шаги, кобыла. Всадники молчали. Кое-где лес так близко подступал к дороге, что им приходилось пробираться меж столетних буков, сквозь которые проглядывал яркий диск летнего солнца. В лесу пахло зеленью и цветами, пели птицы, шумела в низине река. Привыкнув к смирной кобыле, Ради привязал поводья к седлу. Он был доволен, что его спутник молчал. Только изредка дядя громко вздыхал. Ради забыл о брате, сестре, родителях. Все вокруг него пело, цвело, жужжало, радовалось жизни. Куковала кукушка. На пригорке кобыла отстала. Дядя Георгий подождал Ради и, как только увидел его, ловко спрыгнул с коня.
— Скоро приедем. Слезай, попьем водички из Гайдуцкого родника, — сказал он.
Родник притаился под старым буком, раскрывшим над ним широкий зеленый зонт, чтобы спрятать его от солнца. Почуяв воду, кобыла забила копытами.
— Потерпи. Немного осталось, — прикрикнул на нее дядя Георгий. Вскоре на взгорке показались деревенские дома на высоких каменных фундаментах. Он подвел коня к дому, окруженному колючим кустарником. Из-под ворот выскочил пес, злобно зарычавший на пришельцев. На балкон вышла полная женщина.
— Тота, слезь-ка, встреть нас. Не то твой пес штаны мне разорвет, — крикнул дядя Георгий.
Женщина схватила палку, прогнала пса и, узнав гостя, принялась вытирать руки о фартук.
— Бачо Георгий, вот уж кого не ждала! Какими судьбами? Давай же, заезжай! — она открыла ворота и, указав на Ради, спросила: — А это кто?
Когда они сели на балконе, дядя Георгий рассказал, что у него за дело. Нужен ему Мянко и еще двое таких же мастеров. А мальчонка этот из Тырнова, его семья осталась без крова.
— Мужчины, бачо Георгий, сено косят. И Мянко с ними в горах. Может, и заночуют там.
Дядя Георгий поморщился. К вечеру им нужно вернуться, лошадей взяли на день. Не хотелось держать дальше в неизвестности и Кольо — прошла целая неделя, как он получил от него письмо… Тота поняла его состояние и, бросив взгляд на Ради, стала крутить концы своего платка.
— Мянко тебе не откажет, бачо Георгий. Да и деньги нам нужны, но вот страда сейчас. Нельзя ли подождать немного…
— Чего ждать? Когда начнутся дожди? Ну-ка, скажи, какие у вас дела? Может, я помогу?
Тота стала перечислять: нужно убрать сено, заготовить дрова, отвезти зерно на мельницу…
— А ты, красавица, сложа руки будешь сидеть? Небось, жаль мужа от себя отпускать?
— Скажешь тоже, бачо Георгий…
— Тогда бери коня и поезжай за Мянко. Я сам отвезу зерно на мельницу. Будет вам и хлеб, и корм скоту.
— Погодите, хоть покормлю вас чем-нибудь, — предложила Тота.
— Не теряй зря времени, а то нам придется возвращаться в темноте. Есть у нас еда.
Тота сбегала в погреб, потом ее белый платок мелькнул в огороде. Поставив на стол бутылку сливовой ракии и огурцы, она ловко метнула свое крупное тело в седло и поскакала по горной дороге.
Мастер Мянко понял все с полуслова. Широко расставив длинные ноги, он стоял напротив дяди Георгия, одетый в такую же соломенную шляпу, какую купили Ради, хрустел пальцами своих больших рук и внимательно слушал.