— Что же это, Ради, я такие новости от чужих людей узнаю? В моем доме бьет родник, а я пью воду из сельского колодца! Хорошенькое дело! Вечером позовешь молодежь ко мне. Бывало, пол-села собиралось у нас на дворе на посиделки. Я кукурузных початков наварю. Найдется и что-нибудь другое… Эх-ма! Мой дом завсегда открыт для всех! — разошлась однажды утром тетка Милана.
Ради воспользовался ее предложением. Тетка Милана от радости не могла усидеть на месте. Она встречала «артистов», усмиряла Катининых псов, гнала прочь любопытную детвору. Долго препиралась с барабанщиком, считая, что сейчас не время барабанить, будто у нее в доме происходило нечто такое, для чего необходимы тишина и спокойствие. И все же, несмотря на все ее старания, репетицию так и не удалось закончить. Во двор вошел Герой в офицерской форме.
Ради решил положить конец волнениям жителей села, связанным с бесконечными посягательствами вечно голодных немецких солдат на плоды крестьянского труда. Каждый раз после репетиций на винограднике он поворачивал разговор так, чтобы рассказать молодежи о социализме. В пьесу, которую они репетировали, он вставил реплики о русских крестьянах, принявших участие в революции. Его слова падали на благодатную почву. Особенно внимательно слушали его Владо Лютов и Хубка, которые до этого несколько раз посещали собрания и вечера в клубе тырновских тесных социалистов.
В этот вечер, когда все отправились по домам, он попросил Владо и Хубку задержаться.
Втроем они поднялись в его комнату. Немного погодя оттуда спустилась Хубка. Она прошла через соседский двор, вышла на широкую поляну у околицы и направилась к своему дому, стараясь не привлекать внимания ночного патруля, расхаживавшего по селу после мобилизации. Обратно она вернулась по тырновскому шоссе, вдоволь попетляв по прогонам, как ей наказал Ради. С радостным видом и с сознанием исполненного долга она открыла свой портфель и выложила на стол коробку с красками, тушь и кисточки.
— Ну как, выйдет из меня конспиратор? — обратилась она к Ради. — Приключения — моя стихия! Подождите, я сама… у меня шестерка по рисованию.
Ради задернул занавески. Зажег лампу и прикрутил фитиль. Вытащил из-под кровати рулон оберточной бумаги и с интересом глянул на «любительницу приключений». Она все больше нравилась ему. «Молодец, девушка!» — подумал он.
Они немного поспорили о том, что написать: «Село не принимает орлов кайзера» или же безо всяких обиняков — «немецкие команды», чтобы сразу всем стало понятно, о ком идет речь. Относительно плаката с текстом «Да здравствуют русские рабочие и крестьяне!» разногласий не возникло. Хубка села за стол писать лозунги красками. Ради и Владо, разостлав бумагу на полу, принялись выводить тушью текст плаката. Вскоре работа была закончена. В последний миг Ради спохватился, что они забыли нарисовать восклицательный знак, которым, по словам Димитра Найденова, должны были завершаться все социалистические лозунги.
— А чем мы их прикрепим? — с тревогой спросила Хубка.
— Приключениям всегда сопутствуют неожиданности, — шутливо отозвался Ради.
Хубка поняла, что это камешек в ее огород, но не обиделась. Только пристально посмотрела на него своими живыми глазами, в которых отсвечивали огоньки догорающей лампы.
— Сварим клейстер из муки, — предложил Владо, осторожно сворачивая плакат.
Проводив немного Хубку, они двинулись вниз по дороге. Село тонуло во мраке холодной ночи, над крышами низко нависли грозовые облака, откуда время от времени доносились глухие раскаты грома. Ради и Владо шагали по обе стороны шоссе как можно ближе к придорожным деревьям, где темень была особенно густой. Ветер сметал под их босые ноги дорожную пыль. Он крепчал с каждой минутой. Прижимая лозунги к груди под курткой, Ради остановился и прислушался. Он с трудом расслышал условный свист товарища и поспешно юркнул в канаву. Лежал не дыша, боясь пошевелиться и безуспешно разыскивая глазами Владо. Его нигде не было видно. Ради лишь смутно различал очертания дороги. Но вот совсем близко, почти над самой его головой, раздались мелкие цокающие шаги. Когда звук шагов удалился, Ради разглядел в ослепительном свете молнии навьюченного мешками осла. Позади него двигалась согбенная фигура какого-то человека.
Тут на середину дороги из-за ближнего дерева выскочил Владо.
— Это моя тетка, — сказал он с трудом, выплевывая изо рта набившуюся туда пыль. — На мельнице была. Недалеко отсюда, в горах, есть маленькая мельница, куда ездят тайком молоть муку.