— Дыши для меня.
Моргнув, понимаю, что он обращается ко мне.
— Дыши, Валентина, дыши.
Делаю, как мне велено, быть может, просто по привычке. Когда комната перестаёт кружиться, он всё ещё надо мной, но ничего не делает, лишь лежит на мне.
— Хочешь узнать секрет?
Я киваю в попытке отвлечься от страха.
— Я знал, что ты стоишь там и подглядываешь за мной. Я слышал тебя.
19
АДРИАН
Каждый раз, когда она напрягается из-за моих прикосновений, я стараюсь быть внимательным и понимающим, но я ненавижу этот загнанный взгляд в её глазах. Ненавижу то, что этот ублюдок навредил ей и что он всё ещё жив.
— Что не так? — шепчу я. Меня хватает только на это, чтобы не закричать и не впасть в бешенство. Здравый рассудок говорит мне, что это реакция на её травму. И уже сам факт того, что Валентина позволила мне зайти так далеко за те пару месяцев, что она здесь, просто поразителен. Терпение, напоминаю я себе в сотый раз.
— Ничего, — говорит она, но даже сейчас я вижу, что у неё на глаза наворачиваются слёзы.
— Думаешь, я причиню тебе вред?
Ангел всхлипывает и зажимает рот рукой. Когда она приходит в себя, то сильно трясёт головой.
— Нет, я так не думаю. Я просто не могу перестать прокручивать в своей голове все эти «что если»? Что если ты заставишь меня силой заняться с тобой сексом? Что если ты привяжешь меня к кровати? Что если?..
Я прервал её лёгким поцелуем.
— Что если я раздену тебя донага и лягу сверху, чтобы почувствовать твою мягкую, чудесную кожу? Что если я просто наслаждаюсь тем, как ты краснеешь, когда возбуждена? Что если я хочу доставить тебе удовольствие и не взять ничего взамен? Как часто хорошие возможности перемежаются с плохими?
— Никогда. Ты злишься?
Её подбородок поджат к груди, словно Вэл ожидает, что я наброшусь на неё.
— Ангел. Я не злюсь. Я огорчён, что не могу помочь тебе справиться с этим быстрее. Огорчён, что я не в тебе прямо сейчас. Но я никогда не причиню тебе вреда. Никогда. Я хочу, чтобы ты поверила мне, и это укоренилось в твоём сердце.
Валентина отводит взгляд, но я успеваю заметить чувство вины в её глазах и в напряжённой линии бровей.
— Прости.
— Не извиняйся, просто продолжай пытаться для меня. Я собираюсь раздеться и вновь оказаться между твоих мягких бёдер. Ты можешь довериться мне и поверить, что я не войду в твоё тело без твоего разрешения?
Проходит несколько моментов, и она, наконец, кивает.
Я быстро слезаю с кровати и стаскиваю с себя всю одежду, оставляя её лежать кучей на полу. Валентина дёргается, словно хочет сжать вместе ноги, когда я вновь оказываюсь между ними. Я снова затвердел — только от взгляда на неё и вкуса возбуждения с её пальцев.
Я ложусь на Валентину, перенося свой вес на предплечья, чтобы не раздавить её грудь.
— Как ты себя чувствуешь?
Она кивает.
— Думаю, нормально.
Мой член упирается в её киску, одно малейшее движение, и я скользну в её влажное тепло. Но я не стану этого делать. Если это значит разрушить те крупицы доверия, которых я достиг за последние пару месяцев, тогда нет.
— Я продолжу касаться тебя, хорошо? Но повторюсь, я не буду входить в тебя. Кивни, чтобы я знал, что ты поняла меня.
Она кивает и пристально наблюдает за мной в ожидании любого движения.
Я начинаю медленно, наклоняясь к ней для нежного контакта моих губ с её губами. С ней легко целоваться. Она такая податливая и мягкая. Каждый крохотный всхлип, который она издаёт в поисках большего, доводит меня до исступления. Углубляю поцелуй, пока она не начнет касаться своим языком моего рта в поисках большего. И на этом я отдаю Вэл всё, позволяя её рукам обвиться вокруг моей шеи, пока я дразню её язык своим. Когда я отрываюсь от Валентины, она дышит быстрее, а её глаза остекленели. Вот такой я и хочу видеть свою жену – ласковой и готовой к тому, что я возьму её. А не испуганной и готовой сбежать.
— Что ещё мы должны сделать?
Её взгляд охватывает паника, и я сдерживаю возглас разочарования.
— Я сказал, что не наврежу тебе, ангел, и я буду говорить это, пока ты не поверишь мне.
В этот раз она кивает быстрее, словно пытаясь угодить мне. Я наклоняюсь в сторону и оставляю дорожку поцелуев на её шее. Каждый её сантиметр – от кончиков ушей до сосков – такой чувствительный, и она реагирует на легчайшее прикосновение. Я попеременно целую, лижу и покусываю участок её кожи от ключиц до верхней части её груди. Она вновь стонет и приподнимает свои бёдра ко мне в приглашении. Если бы я был слабее, я бы принял его.