Уэсли недоверчиво уставился на брата.
— Ты дал ей свою кровь? Добровольно? Кто ты такой? Какого дьявола произошло с моим братом?
— Заткнись, Уэс! Если бы не твоя глупость, то мы бы не оказались в такой ситуации.
— О, значит, теперь я виноват в том, что ты позволил ей укусить себя?
— Я этого не говорил! Хоть раз можешь вести себя разумно? Или мне постоянно нужно вытаскивать тебя из передряг, в которые ты попадаешь?
— Так вот в чем дело! Ну, давай, обвиняй меня во всем! Зачем вообще ты пытаешься спасти меня, если ненавидишь так сильно?
Иветт услышала, как дрогнул голос Уэсли, и поняла под каким напряжением он находиться. Долго он не протянет.
— Я не ненавижу тебя!
— Да, конечно. Ты ненавидишь меня потому, что я не смог уберечь Кети. — Долгая, напряженная тишина зависла между братьями, и никто из них не сказал ни слова.
Послышался только скрип третей койки, сообщая, что Кимберли проснулась от их злых слов. Иветт посмотрела в ее сторону и заметила растерянный взгляд на лице девушки, но ничего не сказала.
Затем Уэсли посмотрел на Иветт и прошелся оценивающим взглядом по ее телу.
— Боже, Хевен, ты ее хочешь? Как ты можешь так поступать, когда она представляет собой все, что мы презираем?
— Я не хочу ее. — Резкие слова Хевена задели ее. Даже не смотря на то, что Иветт ничего не от него ждала, резкий отказ ударил по ее самолюбию.
— Тогда, как ты объяснишь то, что я только что видел? Ты был в двух шагах от того, чтобы ее трахнуть.
Оценка Уэсли была точной, как никогда. Еще минута или две в объятьях Хевена, и она раздвинула бы для него ноги, наплевав на то, что кто-то может их увидеть. Черт, она полностью забыла о том, где они находятся.
Хевен провел рукой по своим густым волосам. На его лице читалось абсолютное замешательство и простое сожаление.
— Я не понимаю, что на меня нашло.
Иветт на мгновенье прикрыла глаза. Кормление могло возбудить обоих и донора и вампира, который питался от него.
— Уэсли, ты не должен винить своего брата. Он не виноват. Это всего-навсего побочный эффект кормления.
— Побочный эффект? — Хевен резко на нее взглянул.
Иветт пыталась не отвлекаться на подозрение в его голосе, готовя себя к следующей реакции Хевена.
— Для самопровозглашенного охотника на вампиров ты ничтожно мало знаешь о нас.
— Выкладывай, Иветт. — Сейчас его голос был полон злобы. Страстный мужчина, который сводил ее с ума, испарился.
Она скрестила руки на груди, запоздало поняв, что ее руки образовали опору, на которую легла ее грудь, и предстала перед ним во всей красе, словно предлагая себя ему. Чего она, конечно, не делала!
Но было слишком поздно менять свою позу, в противном случае это привлечет ненужное внимание. Когда Иветт посмотрела на Хевена, то поняла, что, так или иначе, это было напрасно: он сначала изучил ее грудь, прежде чем посмотреть в лицо.
Бывали случаи, когда она желала быть менее привлекательной. Сейчас был один из таких моментов.
Иветт прочистила горло.
— Укус вампира вызывает сексуальное влечение у хозяина крови, также как и у вампира.
— Вот черт!
Она могла только согласиться с ним, но по другой причине. Пока Хевен чувствовал себя обманутым, Иветт ощущала сожаление, что возбуждение не было настоящим.
Он реагировал на нее исключительно из-за укуса, а не, потому что она привлекала его… в то время как ее собственное возбуждение, хоть и усиленное кормлением, было настоящим.
Иветт до сих пор помнит времена, когда ей приходилось питаться непосредственно от людей… прежде чем она перешла на кровь в бутылках… хотя во время кормление и появлялось возбуждение, она никогда не чувствовала ничего настолько сильного.
Иветт всегда контролировала это и могла обуздать. В этот раз не смогла. В этот раз она не контролировала страсть; вместо этого желание поработило ее и превратило в неконтролируемую болванку.
Она могла думать только о том, как хотела почувствовать его внутри себя. Никакой другой мысли даже не промелькнуло.
— Ты использовала меня, — промямлил он, на его лице смешались унижение и сожаление. — Если еще хоть раз прикоснешься ко мне, я тебя заколю.
Иветт отвернулась от него, не в силах больше смотреть Хевену в глаза. Он ненавидел ее. И она понимала, что тоже должна его ненавидеть.
И она сделает все возможное, чтобы суметь уничтожить эти досадные ростки ощущений, которые, кажется, зародились в ней, желая превратиться в чувства и эмоции.
Иветт этого не допустит. Хевен ее враг. И именно так она будет к нему относиться.