— … отталкивать других?
Иветт на мгновение закрыла глаза, пытаясь изгнать воспоминания, но они не исчезали на этот раз.
— Я привыкла быть сильной.
Хевен поднялся с нее и повернулся на бок, притягивая в свои объятия.
— Ты сильная, и в этом нет ничего плохого. Иветт?
— Хмм?
— Ты сегодня много услышала о моем прошлом, и я чувствую себя совсем нагим перед тобой. А ты по-прежнему пытаешься огородиться стеной. Пожалуйста, впусти меня.
— Я не знаю как.
Впустить его, означает раскрыть свою боль. Что если Хевен причинит ей боль? Что если ему не понравиться женщина внутри, одинокая, нуждающаяся в любви, но боящаяся признаться в этом?
— Ты в безопасности со мной.
В безопасности с большим охотником на вампиров? Как ни странно, чем больше времени она проводит с ним, тем больше он проникает в нее и влияет на ее нерушимый мир. Но будут ли ее чувства с ним в полной безопасности?
— Я поверил тебе, что ты не причинишь вреда мне своим укусом. Теперь доверься мне.
Иветт увидела искренность в его глазах и кивнула. Рассказывая о себе, она смотрела на картину, висевшую на дальней стене, хотя взгляд был устремлен в прошлое.
— Я не всегда была такой. Я была идеальной женой: готовила, содержала в порядке дом, приносила выпить, когда муж приходил домой с работы. Я поддерживала его во всем, что он делал. Его друзья завидовали, считая это идеальной жизнью. Ну, она не была идеальной. — Иветт горько рассмеялась, не в состоянии посмотреть на реакцию Хевена. — Я не была совершенна. Я…
— Не говори так!
— Но это правда. Я не идеальная жена, потому что не смогла дать Роберту то, что он желал. После первого выкидыша он разочаровался, но все равно поддерживал. А после второго он меня возненавидел. Он презирал меня за убийство своего нерожденного ребенка.
— Выкидыши происходят постоянно. Это не убийство.
— Я чувствовала это. Роберт обвинял меня в нежелании рожать, потому как, если бы я хотела на самом деле ребенка, то все сделала, чтобы предотвратить выкидыш. Но мое тело отторгало его. Мое тело дефектное… неполноценное. Я не настоящая женщина, потому что не могу то, что может настоящая: выносить малыша.
Хевен глубоко вздохнул.
— Это смешно. Надеюсь, ты развелась с этим идиотом!
Иветт вздохнула.
— Он развелся со мной.
— Он тебя не заслуживал.
— Он был прав. Я не совершенна. И по-прежнему не могу забеременеть.
— У многих женщин после нескольких выкидышей рождался здоровый ребенок. Если ты действительно хочешь одного, еще не поздно.
Иветт покачала головой. Хевен не понимает.
— Женщины вампиры стерильны.
Иветт ощутила внезапное напряжение в его теле.
— Но… жена Самсона… она…
— Далила беременна, потому что она человек. Вампиры мужчины спариваются с людьми. Вампиры мужчины размножаются. Женщины нет.
Хевен погладил Иветт по голове.
— Мне жаль, детка.
Иветт сглотнула, понимая, что теперь он, зная обо всем, поймет, что у них нет будущего. Разве здоровый мужчина откажется от возможности завести ребенка, только ради того, чтобы остаться с ней?
— Итак, как видишь, я дефектна.
Внезапно Хевен сильно сжал ее руку, заставив Иветт поднять голову.
— Не говори так! Это не правда. Ты не дефекта. В тебе нет ничего плохого. Напротив, ты самая идеальная женщина, с которой я когда-либо был. Ты сильная, умная и красивая. Когда я внутри тебя, ты заставляешь чувствовать меня целым. Лучше чем целым. Этого уже достаточно. А когда ты впиваешься клыками в меня и пьешь мою кровь…
На мгновение Хевен закрыл глаза, словно подбирал правильные слова. Когда он открыл их, ее охватило тепло.
— Когда ты делаешь это, то переворачиваешь мой мир вверх дном. Ты заставляешь меня забыть все: боль за все эти годы, что искал Кети, смерть моей матери. — Хевен сглотнул. — Даже ее предательство.
Иветт коснулась ладонью его щеки, проведя по щетине. На самом деле он пытается сказать, что для него не важно, сможет она выносить ребенка или нет?
— Поиски Кети и охота на вампиров все эти годы подпитывали меня жаждой мести. Я никогда не хочу вновь чувствовать эту боль. Я практически поднял Уэса. После смерти матери нас отправили к двоюродному деду. Но Уэс всегда спрашивал моего совета. Теперь я не уверен, что был прав. Я разжигал в нем ненависть. Следил, чтобы он не забывал и всегда стремился мстить за живых. Он смотрел на меня, как на отца. У меня было все это. Я чувствовал ответственность за отцовство на своих плечах и потерю Кети, словно она мой собственный ребенок.