— Сейчас я разрежу веревки у тебя на руках. Но если ты попытаешься что-нибудь сделать, мой друг, — сказал Кавано, показывая на Разерфорда, — которого твои люди изрядно избили вчера, что, естественно, не прибавляет ему хорошего настроения, пристрелит тебя на месте.
Разерфорд пошел на кухню и вернулся, надевая на ствол пистолета пустую пластиковую бутылку из-под газированной воды. Она могла послужить в качестве глушителя.
— Я хочу компенсацию за выбитый зуб, — сказал Разерфорд.
Это была заранее спланированная тактика, которая принесла свои результаты. Увидев импровизированный глушитель, Клайн прищурился.
— Но зачем доводить дело до таких неприятностей? — продолжал Кавано. — Мы можем хорошо побеседовать. Мы же хотим сотрудничать.
Кавано зашел Клайну за спину и разрезал веревку на его запястьях.
— Сядь.
Клайн повиновался.
Кавано привязал его руки к подлокотникам.
— Удобно? Хорошо. Я уверен, что у нас будет куда больше шансов найти Прескотта, если мы станем работать вместе. Теперь твоя очередь. Рассказывай, что ты знаешь.
Клайн отвернулся.
— Для начала скажи, зачем он вам понадобился. Он впарил мне сказочку насчет исследований механизма привыкания, которые он вел по заказу Агентства по контролю за оборотом наркотиков. По его словам, вместо способа блокирования физиологического механизма привыкания, он открыл некое вещество, вызывающее привыкание, причем весьма легкое в изготовлении. Он также сказал, что Хесус Эскобар каким-то образом узнал об этом и решил выкрасть его, чтобы заполучить этот секрет. И что вы работаете на Эскобара. Однако оказалось, что все это — полная чушь. Агентство слыхом не слыхивало о Прескотте, Эскобара убили два месяца назад. Так на кого же вы работаете?
Клайн наконец-то повернулся и посмотрел на Кавано. От напряжения его акцент — славянский, возможно, даже русский — стал еще более заметен.
— Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого сказать.
— Хорошо. Я сделаю тебе кофе, и мы решим эту проблему, — ответил Кавано.
— Кофе? — Клайн склонил голову набок, озадаченно глядя на Кавано.
— Да. Нет ничего лучше кофе, чтобы хорошо поболтать. Джон, где он у тебя?
— Над холодильником, — ответил Разерфорд. Они с Джэми переглянулись, удивленные не меньше, чем Клайн. — Кофемолка рядом. Кофеварка на столике, рядом с тостером.
— Кофеварка? Я имел в виду мгновенный кофе, — уточнил Кавано.
— А, тогда посмотри в шкафу справа от плиты. Кавано развернул стул так, чтобы Клайн видел все происходящее. Открыв шкаф, он нашел коробку, в которой лежали пакетики с различными сортами растворимого кофе.
— Посмотрим. С орехом, с ванилью, с шоколадом. Что тебе больше нравится? — спросил он Клайна.
Ответа не последовало.
— Джон, тебе надо избавиться от этого сладкого кофе. Ты наберешь столько лишних килограммов, что тебе их никогда не сбросить, сколько бы ты ни бегал. А это что? «Мока Ява»? Вот это напиток для мужчин.
Кавано открыл два пакетика и вытряхнул их содержимое в прозрачный стакан для сока. Налив немного воды в чайник, он поставил его на плиту и включил горелку на полную.
— Потерпи немного, — сказал он Клайну. — Нет ничего лучше горячего кофе с большим количеством кофеина, когда надо оживить разговор. Ты уверен, что ничего не хочешь рассказать мне про Прескотта — зачем он нужен тебе и кто еще за ним охотится?
Клайн продолжал тупо смотреть на него.
— Хорошо. Уважаю твою принципиальность. Определенно, ты не болтун.
Чайник на плите засвистел.
Кавано налил в стакан грамм пятьдесят кипящей воды. Этого оказалось едва достаточно, чтобы растворить лежавшие там гранулы. Помешав получившуюся густую темную жидкость, он показал ее Клайну.
— Эта штука не для мягкотелых. От нее у тебя волосы на груди дыбом встанут и глаза загорятся.
Клайн еще более изумленно посмотрел на него.
— Ты хочешь сказать, что я должен это выпить? И оно поможет мне говорить? Меня наверняка просто стошнит.
— Выпить? Я и в мыслях этого не имел. Поверь мне, тебя не стошнит.
Кавано открыл набор первой помощи и достал шприц.
Глаза Клайна расширились.
Кавано погрузил иглу в густой раствор кофе и наполнил шприц. Вынув его из стакана, он нажал на поршень, выдавливая воздух и напевая себе под нос «Улетим на Луну».
— Перестань, — сказал Клайн. — Ты же не собираешься...
Кавано прервал его, дернув за ворот рубашки. Напевая «Черный кофе», он приставил иглу к яремной вене на шее Клайна.
— Ради Христа, остановись! — закричал Клайн, дернувшись назад и чуть не опрокинув кресло.
— Следи за своим языком, — со всей серьезностью баптиста-южанина предупредил Разерфорд.
— Хорошо, хорошо, только остановись, — сказал Клайн. — Не думаешь же ты, что я поверю, что ты настолько...
— Чтобы расширить твое сознание, заодно с артериями и жизненно важными органами? — спросил Кавано. — Я раскочегарю твое сердце так, что твои мозги взорвутся. Когда пульс дойдет до ста восьмидесяти, ты даже можешь начать левитировать, правда, ты привязан к креслу. А теперь, если ты будешь сидеть спокойно...
Кавано крепко ухватил Клайна за плечо и поправил иглу.
— Нет! — закричал Клайн. На этот раз он откинулся назад так сильно, что кресло с глухим стуком упало на ковер.
— Эй, подумай о соседях, — сказал Кавано.
— Эта штука меня убьет!
— Убьет? Нет. Просто она настолько ускорит обмен веществ, что ты, вероятно, сгоришь изнутри.
Кавано прижал голову Клайна к полу и слегка ткнул иглой в вену.
Клайн перешел на шепот, чтобы как можно меньше двигаться. Его голос звучал так, будто он наглотался золы.
— Если ты убьешь меня, я не смогу ничего тебе рассказать.
— Как ты догадался? С какой-то стороны, мне на это плевать. Наши пути пересеклись второй раз. По-моему, этого многовато. Я зол. На Прескотта потому, что он пытался убить меня. На тебя и твоих людей за то, что вы сделали с Джоном. Я хочу нормально общаться хоть с кем-то. Если ты не идешь навстречу, так, как это сделал я, то по крайней мере я успокоюсь, сделав это.
И Кавано надавил на шприц. У Клайна пошла кровь.
Он вздрогнул, хотя и изо всех сил пытался этого не делать. Непроизвольное движение увеличило прокол в вене, и кровь пошла сильнее.
— История насчет исследований механизма привыкания была официальным прикрытием. Прескотт работал на Министерство обороны США, — сдавленно проговорил Клайн.
— Конкретнее.
— Он работал на тот отдел, который занимается разработкой специальных видов оружия, — проронил Клайн, облизывая пересохшие губы. — Дай мне прокашляться.
— Лучше бы тебе этого не делать. Игла уже в вене.
— Отдел внутри отдела, — произнес Клайн еще тише, стараясь, чтобы его шея не шевелилась. — Такие разработки, о которых не сообщают даже министру обороны.
— Или такие, о которых в Пентагоне вообще не знают? Типа экспериментов с ЛСД в Вашингтоне в пятидесятых, или с нервно-паралитическим газом в Юте в семидесятых?
— Да, — ответил Клайн, снова облизнув пересохшие губы.
— Какое хорошее применение деньгам налогоплательщиков. Так что это был за эксперимент на сей раз?
— Чувство страха.
17
Последние слова Клайна, казалось, повисли в воздухе. Они были столь неожиданны, что Кавано в первую секунду подумал, что ослышался.
— Страх?
Его мышцы напряглись. Ладони вспотели. У него возникло предчувствие насчет того, что ему предстояло услышать.
— Страх, — хрипло прошептал Клайн. Кончик иглы все еще упирался ему в вену. — Прескотт возглавлял разработку биохимического оружия, которое было бы способно вызывать страх у солдат противника. Шея. Не дави так сильно, — напряженно попросил он.
— Прескотт. Расскажи о нем все.
На бровях Клайна повисли капельки пота.
— Он изобрел синтетический гормон, вызывающий мощный выброс адреналина. В результате воздействия этого препарата человек мгновенно начинает паниковать.
"Однако в выдумке Прескотта насчет усиления эффекта привыкания вместо его устранения была доля правды, — подумал Кавано. — Для того чтобы все стало на свои места, оказалось достаточным заменить слово «привыкание» на слово «страх». Он внезапно вспомнил свои ощущения там, на лестнице в заброшенном складе. Едкий запах. Чем выше он поднимался по лестнице, тем сильнее была неуверенность, тем более непослушным становилось тело.