Питер блаженно улыбался, думая о том, что скажет папа, когда увидит сына с медалью на груди. Теперь-то он поймет, зачем нужны все эти «дурацкие прыжки»!
– А ты? Если бы не ты, они бы меня разорвали!
– Да я-то что, – скромно отозвался Бэзил. – Я, можно сказать, ничего не сделал. Как увидал эти жуткие морды, душа в пятки ушла, ну и поскакал как ошпаренный. Да и медалей у меня уже хватает…
– Служили бы вы у меня в армии – после сегодняшнего дня пошли бы на повышение оба! – откликнулся Клуни; он стоял к ним вполоборота с кружкой в руке. – Кстати, Долгохвост, это предложение.
– Вы… ты… серьезно? – пролепетал Питер.
– Серьезнее некуда. Чтобы махать мечом или пускать камни из пращи, много ума не надо. А таких, как ты, на свете раз, два и обчелся. У тебя действительно талант. И очень полезный талант.
– Спасибо, – багровея до ушей, отозвался Питер, – я… спасибо большое, я подумаю.
Клуни помрачнел и отвернулся, видимо, справедливо расценив такой ответ как вежливый отказ.
– А вот кто еще молодчина, так это твоя сестренка, – продолжал Бэзил. – Не подай она нам знак – нам не жить!
Роза-Лилия вздрогнула, услышав, что говорят о ней. В ушах у нее еще звучал лай и вой гибнущих Псов, и запах горелой плоти не давал забыть о том, какой ценой достигнута победа.
– Как все-таки это все… жестоко, – тихо проговорила она.
– Это война, – коротко ответил Клуни.
И как-то самой собой вышло, что она уткнулась ему в плечо, а он обнял ее, наполовину укрыв своим плащом.
Почти невидимая в сгущающихся сумерках, на край оврага выползла тень, темнее самой ночи.
Этому Псу, единственному из всех, повезло остаться в живых. Он упал на дно оврага одним из первых, не задев колья, а от огня и вонючего дыма его защитили своими телами сородичи. Звериная хитрость подсказала ему не лезть наверх, не бороться за свою жизнь, а затаиться и ждать. Пожар опалил ему бок, и кто-то из сородичей, лягаясь в предсмертных судорогах, задел когтем правый глаз; но в остальном Пес не пострадал.
В боку и в раненом глазу пульсировала боль; но сильнее боли было упорство и жажда мести. Пес бежал одним из первых в стае – и ясно видел, как заяц с крысой на спине в последний момент свернул в сторону от ловушки и как будто растворился. Пес принюхался – и тонкий, едва различимый запах заячьих следов скоро привел его к подземному ходу, узкому, но вполне проходимому даже для него…
– …Думаю, среди нас есть зверь, которого в первую очередь нам всем следует благодарить и воздавать ему почести.
Звучный голос Маттиаса прорезал другие голоса, как нож прорезает масло. Клуни, выпрямившись, смерил Воителя непроницаемым взглядом.
– Да, Клуни Хлыст, я говорю о тебе, – торжественно продолжал Маттиас. – Не будь тебя, мы не смогли бы остановить беду. Если бы не твои знания, не изобретенная тобой ловушка, не самоотверженные усилия твоих солдат – сейчас Серые Псы уже разоряли бы Рэдволл. Как Защитник Рэдволла, я имею право говорить как власть имеющий – и говорю: твои грехи перед аббатством прощены небесами, наша вражда окончена, и ты и твои крысы всегда будете в Рэдволле дорогими гостями!
При этих словах послышались крики одобрения и аплодисменты. Кажется, особенно радовалась Роза-Лилия.
Клуни молчал, устремив на Маттиаса тяжелый взгляд, с непроницаемым лицом; только хвост его нервно подергивался.
– Что же до Меча и пленницы, – поколебавшись, продолжал Маттиас, – то, думаю, мы готовы будем пойти тебе навстречу и найти такое решение, которое устроит обе стороны. Например, богатый выкуп…
– Значит, вы мне прощаете грехи? – негромко, с каким-то шипением в голосе проговорил Клуни. – И больше со мной не враждуете? Ну спасибо! А меня ты спросил, готов ли я вас простить?
Где-то сбоку ахнула и горестно всплеснула лапками Рози – и что-то словно царапнуло Клуни по сердцу; но он уже не мог остановиться.
– Ты убил меня, – продолжал он с тихой яростью в голосе. – Убил предательски, обманом. Знаешь, каково это – умирать? И каково возвращаться из мертвых? Думаешь, такое можно забыть или простить?
«Уж чья бы корова мычала! – подумал Бэзил. – Сам-то ты, приятель, сколько народу отправил в Темный Лес – и далеко не всех в честном бою!» Но благоразумно промолчал.
– Я пришел на ваш поганый турнир, – продолжал Клуни, постепенно распаляясь, – согласился играть по вашим идиотским правилам, все равно что со связанными лапами – и все равно всех вас обыграл! Ты, Защитник Рэдволла, – этот титул он словно выплюнул, – без боя отдал мне свой драгоценный Меч! Сколько раз я мог тебя убить – и вчера, и сегодня! А когда пришла настоящая беда, беда для всех – всех вас защищал я, а ты только стонал и охал! И после всего этого делаешь постную рожу и говоришь, что «небеса готовы меня простить»?! Да что ты знаешь о небесах, святоша! Знаешь ли, что твой драгоценный Мартин, ваш дух-хранитель или кто он там, назвал Защитником Рэдволла меня?
– Не может быть! – потрясенно проговорил Маттиас.
– Именно так! Он явился мне сегодня ночью, показал Серых Псов и сказал, что мне придется защищать от них Рэдволл и весь Край Цветущих Мхов… Стой! Подожди!
Тут Клуни обхватил голову лапами и забормотал, словно безумный:
– Как же так? Он мне сказал… а я, выходит, побежал выполнять его приказ? Но нет – я же вообще не вспоминал об этом сне, я сам этого хотел… или не сам?
– Лжешь! – покраснев от гнева, воскликнул Маттиас. – Да, ты победил на турнире – чему удивляться, ты в самом деле отличный боец. Украл Меч – что ж, ты и грабитель отменный, хотя гордиться тут нечем. Одолел Серых Псов – да, это действительно подвиг, спасибо тебе большое. Могу согласиться: я оказался недостоин звания Защитника Рэдволла и хранителя Меча. Быть может, теперь мне лучше передать это звание кому-нибудь другому. Но чтобы тебе явился Мартин, чтобы приказал тебе занять мое место… Нет, всему есть предел! Воля небес для нас непостижима, но не настолько же!
– Что ж, давай проверим, какова воля небес насчет нас двоих! – прорычал Клуни, выхватывая Меч.
Но в этот миг…
Огромная серая тень с единственным горящим глазом вылетела из пустующей северо-западной башни и бросилась на зверей!
Крысы прыснули в разные стороны. Питер оттащил к стене оцепеневшую от ужаса Рози. Бэзил попытался преградить чудовищу путь, но Пес отшвырнул его в сторону, словно пушинку.
Он приближался огромными скачками, и ближе всех у него на пути стоял Маттиас.
Мыш замер с широко раскрытыми глазами, беспомощно следя за тем, как, тяжело дыша и обдавая вонью паленого мяса, движется к нему сама Смерть. Перед глазами замелькали в беспорядке картины прошлого: вспомнилось милое личико жены, смешная ушастая мордочка сына – а затем мелькнула мысль, что видение его все-таки сбылось: Меч Мартина позвал его в поход, из которого Маттиас не вернется…
Но тут что-то отбросило его в сторону.
На пути у Пса с Мечом в лапе встал Клуни Хлыст.
Даже не замедляя ход – чем могла навредить ему жалкая крыса со своей колючкой? – Пес разинул клыкастую пасть…
А в следующий миг Клуни взвился вверх и тремя лапами вцепился ему в морду!
Пес взвыл и затряс головой, пытаясь стряхнуть врага. Но Клуни цепко держался за косматую шерсть – и, подтягиваясь, постепенно продвигался выше.
С гневным рычанием Пес ударил себя по морде лапой. Что-то хрустнуло, послышался сдавленный хриплый стон, а вслед за тем – душераздирающий визг Рози. Но Клуни был жив – и продолжал висеть на морде у врага.
Пес метался по двору, мотал головой, пытался потереться мордой о землю; но Клуни словно прирос к его шерсти. Вот он уже напротив единственного глаза твари; вот заносит Меч…
В налитом кровью глазу, полном боли, обиды и жажды мести, он видел собственное отражение – лицо, искаженное свирепой решимостью, и сверкающий Меч с алыми рунами на клинке.