— Приветствуем вас в Атлантиде. — первым заговорил незнакомый мне Генерал. — Мы рады что у вас появились такие любопытные големы, но боюсь в город они войти не смогут.
— Мы понимаем, они подождут нас тут. — ответил я, окинув взглядом площадку стены где было не протолкнуться от големов.
— Усилил оборону? Полезно.
— Мм… да. — замялся Генерал.
— Мы заскочим вначале к нашим. Затем командир этого отряда подойдет к Сенату.
— Я передам. — кивнул Генерал, отходя в сторону.
Пройдя мимо них, мы по спрыгивали вниз и не спеша направились к бывшему особняку Кали.
— Они были обеспокоены уничтожением своих големов, когда мы пересеклись с ними на их радаре. — приблизившись, негромко передала наш карманный шпион Звезда.
— Теперь понятно почему так много големов на стенах. — понимающе кивнул я.
Приземлится на землю и пустить вперед их офицера, было определенно хорошим решением, иначе бы мог выйти действительно неприятный казус.
Подойдя к особняку, мы встретили слегка взволнованных спартанцев, которым нам пришлось детально объяснить, отчего мы так задержались. Когда объяснили что да как, нам можно сказать заходя простили все грехи, взамен потребовав показать драконов, а еще лучше пустить полетать. Отпустив большую часть спартанцев, я придержал Ангору с её командиром, чтобы они коротко рассказали, что тут произошло мне и их замене. Выслушав короткий устный доклад, я отдельно так же получил небольшую записку от Ангоры, после чего одних я отпустил в Спарту, которые тут же воспользовавшись свободой, побежали догонять свою команду чтобы полетать на драконах, а вторых отправил к Сенату знакомиться. Когда все разошлись, а в особняке кроме меня никого не осталось, я раскрыл записку, чтобы ознакомиться с написанным. Информация была нанесена с помощью сложного магриса, в каком-то смысле можно сказать что зашифрована от прочтения атлантийцами, ведь их сознание информацию в таком формате считывает очень плохо. Не тот драйвер, хех.
Записаны тут были некоторые более тонкие нюансы, которые Ангора не решилась озвучивать при других спартанцах. Разведывательная сводка была любопытной и отчасти информативной, было много всего, но главное это то что у атлантийцев от использования манописью сознание структурировалось так же как и у нас, что вело к тому же ухудшению их считывания. Может не нужно было их учить манописи? А ладно, настолько скрытничать это уже слишком. Информация была неприятной, но как только атлантийцы узнали об этом методе записи, вполне ожидаемая. Они не осведомлены о том, что её использование мешает чтению их эмоций и мыслей, но даже без этого весьма активно и старательно используют это умение. Различных книг у них в достатке, а сложность письменного сохранения информации была еще более ужасной чем у нас, языковое разнообразие тут было намного пугающее чем в Спарте. Потому манопись тут цветет и всячески процветает, они даже пытаются на высоком уровне освоить магрисы, но ничего стоящего не выходит.
Так же стоит упомянуть о том, что Сенат узнав кто является главным двигателем скажем так «антиатлантийских» мер с нашей стороны, того же пропуска армий к городу, мягко говоря опечалились. Даже Джозиас, который часто выступал в нашу поддержку был недоволен, скажем так определенной авторитарностью этого решения и несущей ею опасностью. Судя по записке, он очень сильно надеялся на меня, Защитника. На непонятном позывном я удивленно вздернул брови, пытаясь понять отчего он меня и опять же следуя докладу Алексея, называет Защитниками, именно с большой буквы. В докладе про это ничего написано не было, потому я лишь подметив из записки что Лес и Йохан, подозреваются в планировании чего-то плохого насчет меня, отложил доклад в сторону. Подлянки устраивать будут. Это нужно было обдумать.
Когда спустя час от Сената вернулась двойка спартанцев, я выдернул в сторону Звезду, поговорить наедине.
— Ты знаешь, что тут написано? — показал я ей записку.
— Да, Ангора сразу передала. — кивнула девушка, снимая нанесенную на лицо иллюзию косметики.
При выходе в город она сразу накинула на себя женскую раскраску, хотя во время похода ничего такого не было. Я постарался сейчас не думать об этом.
— Что значит этот Защитник, которым меня и сенатора Алексея называет Джозиас?
— Ам-м. — замялась она, ответив мне удивленным взглядом. — Ты разве не знаешь?