Насколько я знала, они не афишировали свои отношения, но и не отрицали их. Они просто никому не говорили, когда начали встречаться. Никому не нужно было знать, что прошли месяцы, а не недели.
— Чем, ребята, вы займетесь сегодня вечером? — спросила я.
— Мы говорили о том, чтобы сходить куда-нибудь поужинать, но я сомневаюсь, что пойдем. — Она рассмеялась. — Мы на том этапе, когда нас вполне устраивает проводить каждый час бодрствования в постели. Ты знаешь, каково это. Я постоянно хочу быть с ним наедине.
Нет, я не знала, каково это.
Даже близко не знала.
Дженнсин не знала, что я девственница. Как и Лиз. За тот год, что мы все прожили вместе, моя сексуальная жизнь — или отсутствие таковой — ни разу не упоминалась в разговорах. Если бы они когда-нибудь спросили, я была бы честна, но я, конечно, не собиралась говорить об этом открыто.
В глубине души я знала, что в этом нет ничего постыдного. Я была разборчивой. У меня были высокие стандарты. В этом не было ничего плохого. Я так долго мечтала подарить свою девственность подходящему парню.
Теперь я даже не была уверена, что на свете существует подходящий парень.
Ни один из парней в старшей школе не подходил мне, и те, с кем я встречалась в колледже, тоже. Не то чтобы я много встречалась. Из-за напряженного графика занятий и волейбола у нас оставалось не так уж много свободного времени для вечеринок. Большинству парней из моего класса угрожала женщина, которая была выше и, судя по нашим оценкам, умнее.
В перерывах между волейбольными сезонами я работала на отца в «Адэре». За эти годы я познакомилась с несколькими привлекательными парнями из «Ландшафта Адэра». Но я была дочерью босса. Кроме флирта, ни у кого не хватило смелости пригласить меня на свидание.
В четырнадцать лет девственность была спасительной добродетелью. В шестнадцать над несколькими девушками из «Оукс», которые лишились ее, смеялись. К восемнадцати я была в меньшинстве среди тех, кто ее не лишился.
Со временем это превратилось в настоящую проблему. Препятствие. Но я сказала себе, что если я ждала, пока мне не исполнится двадцать, то с таким же успехом могла бы дождаться подходящего парня. Хорошего парня. Очевидно, все хорошие парни исчезли или были похищены.
Прошел еще один год, а моя девственность осталась нетронутой. Затем еще один. Теперь мне было двадцать два, и я просто хотела покончить с этим.
Я хотела узнать, каково это — заниматься сексом. Я не хотела врать, что была в постели с мужчиной, когда разговариваю со своими соседками.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросила Дженнсин, окидывая взглядом мои локоны и платье. — Горячее свидание?
Вообще-то, да. Маверик был классным парнем.
Я съежилась. Как, черт возьми, я довела себя до такого положения?
Это была вина Мередит. Ее предсмертное желание. Я слишком сильно любила ее, чтобы сердиться.
— Да, у меня свидание.
— Правда. — Она пожала плечами. — Расскажи мне все. Это тот парень, с которым ты встречалась несколько раз?
— Нет. — Я сморщила нос. — Он слишком большой сноб. Вообще-то, я встречаюсь с… Мавериком.
У Дженнсин отвисла челюсть.
— С Мавериком Хьюстоном? Тот, который играет в футбольной команде Торена? Тот, кто является твоим заклятым врагом из старшей школы и проклятием твоего существования?
Приятно осознавать, что она слушала те несколько раз, когда я жаловался на Мава.
— Да. Тот самый.
— Я думала, ты его ненавидишь.
Я пожала плечами. «Ненависть» было именно тем словом, которое я использовала раньше, но сегодня оно показалось мне слишком сильным. Слишком экстремальным. Я никогда по-настоящему не ненавидела Маверика.
— Он… Маверик.
— Я должна знать, что это значит?
Учитывая, что даже я не знала, что это значит?
— Нет. Это сложно.
— Но сейчас он тебе нравится?
— Да? — Этот ответ не должен был звучать как вопрос.
Нравился ли мне Маверик?
Мы определенно не были друзьями. И я не была в него влюблена. Но у него были свои моменты. В основном, мне нравилось находиться рядом с Мавериком.
Я могла просто быть самой собой. Мне не нужно было смеяться над его шутками, если они не были смешными. Мне не нужно было тешить его самолюбие — вместо этого я неустанно работала над тем, чтобы умерить его. Мне не нужно было пытаться произвести на него впечатление или притворяться кем угодно, только не самой собой.
Он знал меня, как хорошую, так и плохую. Так же, как я знала его.
Мне нравилось, что мы можем быть искренними друг с другом.
Даже если это было притворством.
И хотя я не признаюсь в этом ни единой живой душе на земле, мне понравился тот поцелуй.
— Я не знаю, что происходит, — сказала я Дженнсин. Это была правда. — Мы просто собираемся поужинать. Посмотрим, что будет дальше.
— Хорошо. Просто будь осторожна, ладно? — Негласной причиной этого предупреждения была его репутация среди женщин.
У Маверика была дурная слава.
Одна из молодых игроков нашей волейбольной команды, Меган, в прошлом году была влюблена в Маверика. Я предупреждала ее быть осторожной. Маверик был из тех, кто может разжевать ее и выплюнуть. Прислушалась ли Меган к моему предупреждению? Нет. Она была полна решимости забраться к нему в постель.
Мы все несколько недель слушали, как она заискивала перед ним в раздевалке. А потом, в один прекрасный день, ничего. Она больше никогда не упоминала о Маверике. Вероятно, потому, что он пожевал и выплюнул ее.
Судя по выражению ее лица, Дженнсин беспокоилась, что со мной может случиться то же самое.
— Не волнуйся. — Я отмахнулась. — Я знаю, что делаю.
Так ли это?
— Хорошо. — Она мне не поверила. Ни капельки. — Ну, я, пожалуй, пойду. Желаю повеселиться сегодня вечером.
— Спасибо. Тебе тоже. — У меня в животе порхали бабочки, когда я направлялась в гараж. Они продолжали хлопать своими невыносимыми крыльями, пока я ехала в центр города к спорт-бару, где мы с Мавериком собирались поужинать.
Сегодня утром он прислал мне сообщение, спрашивая, не хочу ли я пойти куда-нибудь еще, кроме «Луны». Конечно, он выбрал место, где на каждой стене были установлены телевизоры. Я не возражала. Он мог смотреть любую игру, пока я читала свою книгу.
У меня была напряженная неделя работы в «Адэре». В основном я ходила за папой по пятам, выступая в роли его тени. Он работал допоздна, и, будучи его тенью, я тоже работала допоздна.
Бар, где мы должны были встретиться, находился на Мэйн-стрит. Войдя внутрь, я дала глазам время привыкнуть к тусклому освещению. Это было одно из самых популярных мест для тусовок в Мишне, и когда я заметила несколько столиков, заполненных студентами колледжа, бабочки в моем животе превратились в шершней.
Люди подумают, что я еще одна случайная девушка Маверика. Еще одна зарубка на столбике его кровати. Еще одна девушка в короткой юбке.
Мне было небезразлично, что подумают люди. Как бы я ни притворялась, что мнение окружающих не имеет значения, это было не так.
Что я здесь делаю? Почему я выбрала это платье? Что со мной происходит? На прошлой неделе я подвергала сомнению все. Я волновалась, терзалась и выворачивала себя наизнанку.
— Стиви, — голос Маверика прорезался сквозь звон бокалов, разговоры людей и громкие голоса дикторов.