Когда она вздрогнула, я тоже это почувствовал.
Слишком. Я зашел слишком далеко.
— Черт. Я не это имел в виду. — Я вел себя как придурок, это моя специальность. Я провел обеими руками по лицу. Когда же я научусь не отпускать неприятные комментарии, которые приходят на ум? — Прости.
Мои извинения прозвучали слишком поздно.
Когда я опустил руки, Стиви уже ушла.
Глава 14
Стиви
Корзина с шоколадной крошкой, ванилью и коричневым сахаром была брошена посреди магазина. Какому-то бедному продавцу придется убрать ее.
Мне следовало сделать это самой, но я так торопилась уйти, что поставила все на пол и бросилась к раздвижным дверям.
Приготовила, называется, печенье перед нашим свиданием с Мавериком.
Дорога домой была наполнена яростью, унижением и еще какими-то эмоциями, которые я отказывалась называть. Чертова Меган. До сегодняшнего дня она мне никогда особо не нравилась. Но, видя, как она гладит руку Маверика, словно имеет полное право прикасаться к нему, видя, что он даже не попытался уклониться, я возненавидела ее.
Она тоже не была моей поклонницей.
Припарковав джип в гараже, я захлопнула дверь и протопала в дом, сразу же направившись в свою комнату, где рухнула лицом вниз на кровать и закричала в подушку.
Что я делала? Почему меня это волновало? Это было не по-настоящему. Поцелуи не считались. Так почему же мне снова хотелось кричать? Или, может быть, плакать целых шесть часов?
Это было сумасбродство. Я знала, к чему это приведет, когда начинала это. Я думала, что смогу справиться с этим, потерпеть его какое-то время. И теперь я была в ужасе от того, что вляпалась по уши.
Как бы мне ни хотелось обвинить его во всем этом, это все было на моей совести. Если бы я могла отмотать время назад, я бы вернулась к тому ужину несколько недель назад, к ужину «Предсмертное желание», и сказала бы Мередит, что ни за что не стану встречаться с ее сыном. Я бы взяла свои слова обратно, просто чтобы не испытывать этого.
Что бы это ни было.
Внутри меня бушевало столько эмоций, что я не могла выбрать самую громкую.
Унижение. Сожаление. Ревность.
Я годами высмеивала Маверика за его сексуальную жизнь. Я безжалостно упрекала его в том, что он плейбой. Я знала, что он спал с Меган — она постаралась, чтобы вся волейбольная команда узнала, что она была с самим Мавериком Хьюстоном.
В раздевалке она также рассказала нам всем, что они встречались, что у них была настоящая связь.
Диетическая кола, которую я пила, брызнула у меня из носа, когда она сделала это заявление.
Все знали, что он относился к ней несерьезно. Что он получил все, что хотел. Бедная девочка была совершенно не в себе.
Какая-то часть меня действительно сочувствовала ей. Мне было жаль, что она не раскусила его.
И вот я оказалась в точно таком же положении. Ну, вроде того.
Ладно, моя ситуация была совершенно иной, чем у Меган, за исключением того факта, что Маверик засунул свой язык нам обеим в рот.
— Уф, — простонала я в матрас, сдерживая очередной крик.
Крик, который назывался ревностью.
Она заглушала все остальные эмоции.
Я не могла смириться с мыслью, что он с Меган. Было достаточно сложно не думать о нем с другими женщинами, более опытными, когда они были просто безымянными, безликими. Но Меган? Она была моей напарницей в течение многих лет. Она играла на позиции либеро (прим. ред.: либеро — специальный игрок, который играет только на защите. Основная работа либеро сконцентрирована на приёме подач и атакующих ударов соперника, а также подборе отскоков от блока и сбросов), и, помимо своей склонности к сплетням, была хороша собой. Хорошенькая. Уверенная.
Чертова Меган.
Я ненавидела себя за то, что ревновала. Ненавидела то, что она заполучила Маверика первым.
Не то чтобы я заполучу его. Это было всего лишь взаимовыгодное соглашение.
Я перевернулась на другой бок, не желая задохнуться, и вздохнула, глядя в потолок.
Почему секс и отношения должны были быть такими сложными? Когда дело касалось учебы, работы или спорта, я не была таким человеком. Я не подвергала сомнению каждое свое решение. Маверик дразнил меня за то, что я слишком много думала, но это касалось не всего. Я не сомневалась в каждом своем шаге. Но когда дело касалось мужчин, я была робкой и неумелой.
Вся моя неуверенность была заключена в одном-единственном слове.
Девственница.
Я не знала, как ходить на свидания. Не знала, как расслабиться и быть самой собой рядом с парнем. Я не была уверена, как начать интимный момент. Я подвергала сомнению каждое прикосновение, каждое изменение в языке тела.
Но я знала движения Маверика. Я знала выражение его лица и привычки. С ним было безопасно.
Вот только я не была уверена, как смириться с мыслью, что он будет с Меган.
Месяц назад меня бы не беспокоило это. Месяц назад он не целовал меня.
Как мне перестать беспокоиться из-за этого?
Выбегать из продуктового магазина, вероятно, было не лучшим решением.
Звук хлопнувшей снаружи двери заставил меня подскочить. Я вскочила с кровати и помчалась через весь дом.
Дженнсин промчалась по коридору, направляясь к двери, когда зазвенел дверной звонок.
— Не открывай, — шепотом крикнула я.
Она замедлила шаг, искоса взглянув на меня.
— Эм, хорошо. А почему?
— Потому что это Маверик.
— О. — Она посмотрела на дверь, затем снова на меня. — Я думала, вы встречаетесь.
— Встречаемся. — Хотя, если он был здесь, чтобы отменить все это, я, честно говоря, не могу его винить. Ни один парень не должен страдать из-за того, что встречается со Стиви Адэр. Кто бы мог подумать? Из нас двоих в этих отношениях я была самым большим несчастьем.
В дверь снова позвонили, а затем раздался громкий стук, должно быть, Маверик колотил кулаком по дереву.
— Стиви, я знаю, что ты там. Открой.
Я отступила на шаг, качая головой.
— Я не уйду. — Он снова забарабанил в дверь. — Не уйду, пока ты не поговоришь со мной.
— Что-то случилось? — спросила Дженнсин, понизив голос. — Вы расстались?
— Нет. Я просто не хочу с ним разговаривать.
— Лаааднооо, — протянула она слоги.
— Мне насрать, что ты не хочешь со мной разговаривать, Стиви, — крикнул Маверик. — Сегодня суббота. Ты обещала мне субботы. И если ты собираешься отказаться от своей части сделки, то я откажусь от своей.
Я наморщила нос.
— Какой сделки? — спросила Дженнсин.
— Никакой, — ответила я.
— Впусти меня, Адэр, — крикнул Маверик.
Я скрестила руки на груди, молча уходя.
— Надин, — его голос стал ниже, мягче.
— Надин? — Одними губами произнесла Дженнсин. — Это кто?
— Я. — Я указала на свою грудь. — Прозвище.
— Ладно. Так мы открываем дверь?
— Нет, — сказала я, в то же время Маверик крикнул:
— Да.
Нам однозначно нужна была дверь потолще.
— Уф. Отлично. — Маверик был упрямым ослом, который готов был просидеть на улице всю ночь, чтобы доказать свою точку зрения, поэтому я протопала мимо Дженнсин к выходу.
Я распахнула дверь, готовая отругать его за то, что он такой упрямый осел, но, когда я увидела его с пакетом продуктов, мои ругательства быстро испарились.