Все, что я не сделаю сегодня вечером, останется на завтра.
Я бы убила за то, чтобы взяться за большой проект. Что-то, что занимало бы мои мысли в течение бесчисленных часов. Мне нужна была работа. Отчаянно. Работа была единственным, что поддерживало меня на протяжении последних семи недель. Это помогало мне отвлечься от горя. И мы, прихрамывая, приближались к самому медленному времени года.
В моем кабинете было чисто, в воздухе витал густой аромат апельсина и лимона от раствора, которым я протирала стол. На окне не было ни разводов, ни пятен, так что стекла практически не было видно. С деревянного пола можно было есть. Я даже использовала аэрозольный распылитель на клавиатуре, чтобы убрать пыль и крошки.
Возможно, мое увлечение уборкой можно было бы продолжить и дома. На днях я подписалась на одного фанатика уборки в ТикТок. Она опубликовала видео о глубокой чистке стиральной машины, которую я хотела опробовать. Вчера вечером я использовала ее метод для чистки своих плинтусов.
Возможно, уборка могла бы стать моим новым хобби, как дома, так и на работе.
Большая часть осенней уборки в компании «Адэр» была завершена. Инвентарь из питомника был надежно спрятан в нашей теплице. Подготовительные работы по размножению роз были завершены. Все наше оборудование было сложено в мастерской, где наш механик должен был обеспечить его отличное рабочее состояние до следующей весны. А сезонные работники отправились в отпуск на зиму. Большинство молодых членов команды работали на местных горнолыжных курортах, обслуживали кресельные подъемники и выезжали на склоны, как только у нас случался первый сильный шторм.
Погода стояла холодная, но у нас пока не было снега. Не о чем беспокоиться бригаде уборщиков. Хотя, даже если бы пошел снег, я бы не стала расчищать парковки и тротуары.
Нет, я бы застряла в этом офисе, запертая в этих стенах, умоляя о чем-нибудь — о чем угодно, — чтобы скоротать время.
Я скучала по учебе. Я скучала по волейболу. Я скучала по Мередит.
И больше всего я скучала по Маверику.
Я так сильно скучала по нему, что временами мне было трудно дышать. Поэтому я делала все, что в моих силах, чтобы не думать о нем. Не волноваться и не удивляться.
С ним все было в порядке? Как он справлялся? Он тоже скучал по мне?
— Нет. — Я отбросила эти мысли, встала со стула и вышла из кабинета. Может быть, у папы есть что-то, что я могла бы сделать. Может быть, мне стоит прибраться в его кабинете в следующий раз. Кофейник в комнате отдыха не помешало бы вымыть уксусом.
Я была уже на полпути по коридору, когда со стороны стойки администратора донесся голос Саманты.
— Мне очень жаль, мистер Джеффрис.
Джеффрис. Джеффрис был моим клиентом. За что она извинялась?
— Я поговорю с Декланом и немедленно все улажу. И узнаю, можем ли мы назначить другого дизайнера с большим опытом работы для вашего проекта.
Я остановилась, не дойдя до двери папиного кабинета, у меня перехватило дыхание. Что, черт возьми, происходит?
— Вы же знаете, как это бывает, — сказала она, закатив глаза. — Дочь босса.
Подождите. Неужели она только что намекнула моему клиенту, что мое единственное достоинство — это то, что я дочь Деклана Адэра? Ни за что на свете.
— Деклан захочет все исправить. Не волнуйтесь, — сказала она. — Я поговорю с ним прямо сейчас, и мы свяжемся с вами до конца дня. Мне очень жаль, что так получилось. Но спасибо, что позвонили и обратили на это мое внимание.
Обратили ее внимание? Когда она решила, что управляет этим местом? И что, черт возьми, это был за комментарий насчет того, что я дочь босса?
Я скривила губы, а сердце забилось чаще, сердитыми, резкими ударами.
Ее телефон со щелчком опустился на рычаг, затем послышалось скрежетание колесиков по полу, когда она вышла из-за стола. Саманта резко остановилась, увидев меня в коридоре.
— Что это было? — я скрестила руки на груди.
Она выпрямилась, вздернув подбородок.
— Мистер Джеффрис сказал, что переплатил, и он очень зол из-за этого.
— Он не переплачивал. — Я сама подготовила и отправила этот счет, трижды проверив каждую строчку.
Джеффрис был настоящей занозой в заднице. Он был требовательным и грубым. Он менял свое мнение каждые тридцать секунд и, как правило, забывал о своих собственных решениях, заставляя меня возвращаться и переделывать дизайн-план, каждую итерацию которого я выполняла бесплатно. С него взяли единовременную плату за дизайн, несмотря на бесконечные правки, а также оплату труда и материалов.
— Он сказал не это. — Она пожала плечами и без стука ввалилась в папин кабинет.
Я последовала за ней, стиснув зубы так сильно, что у меня наверняка разболится голова еще до конца этой встречи. Но я молчала, стоя на пороге, пока Саманта объясняла папе ситуацию.
Он даже не взглянул на меня, ожидая объяснений. Он просто хмыкнул и надел очки, прежде чем щелкнуть мышкой на своем компьютере, чтобы открыть учетную запись Джеффрисона. Он щелкнул несколько раз, затем наклонился ближе, чтобы прочитать текст на экране.
— Что ж, я позвоню ему, чтобы уладить это дело. Мы можем вернуть деньги за дизайн или что-то в этом роде. Я позабочусь об этом.
— Спасибо, Деклан. — На лице Саманты была самодовольная улыбка, когда она повернулась. — Извини.
Мне потребовалось все мое мужество, чтобы держать рот на замке, и я отошла в сторону, чтобы она могла уйти. Затем я закрыла дверь.
— С этим счетом все в порядке.
— Ничего страшного. Небольшой проект. Мы откажемся от платы за дизайн и сделаем клиента счастливым.
— Я уже шесть раз отказывалась от платы за доработку.
Брови отца сошлись на переносице.
— Ооо. Правда?
Я открыла рот, собираясь рассказать о деталях проекта, но остановила себя прежде, чем успела заговорить.
Имело ли это значение? Он знал, что я все это время стояла здесь. И его первым побуждением было поверить Саманте. Отказаться от денег. Чтобы исправить ошибку, которой не было.
Почему мне было так трудно разговаривать с отцом на работе? Он был моим отцом. Но с тех пор, как я начала работать в «Адэре» этой весной, наши отношения постепенно менялись. Он был начальником, который, казалось, не доверял мне.
— Почему ты не спросил меня о счете?
Он снял очки и отложил их в сторону.
— Что ты имеешь в виду? Мы как раз сейчас об этом и говорим.
— После того, как ты выслушал все, что сказала Саманта, пока я стояла здесь, и не задал мне ни единого вопроса. Так ты относишься к жалобам клиентов других дизайнеров? Или это только для меня?
— Эй, я просто пытался разрядить обстановку. — Он оперся локтями о стол и кивнул на один из стульев для гостей.
Я проигнорировала их обоих, слишком разозленная, чтобы сидеть.
Папа нахмурился.
— Я знаю, что тебе не очень нравится Саманта. Она сказала мне, что у них с Мавериком есть какая-то история. Я не собираюсь вмешиваться. Но вам двоим придется во всем разобраться.
— Дело не в Маверике.
Нравилась ли мне Саманта? Нет. Ни капельки. Беспокоило ли меня то, что я думала о ней с Мавом? Да. Всякий раз, когда я позволяла мыслям о них вместе проскальзывать в мой разум, ревность была такой сильной, что у меня сводило живот. Но моя неприязнь к Саманте была вызвана главным образом тем, как она вела себя в «Адэре».