Когда я написала ей об этом, она ответила: Просто вникаю в суть дела! Вы всегда можете передумать.
Очевидно, рынок недвижимости в Мишне пришел в упадок, и поэтому она делала все, чтобы изменить это. Возможно, она почувствовала мои колебания во время нашего вчерашнего телефонного разговора. Возможно, это был ее способ подтолкнуть меня к желаемому решению.
Часть меня хотела сказать ей, чтобы она убрала этот чертов знак с моего двора и перестала быть такой назойливой. Другая часть решила, что если я собираюсь его продать, то почему бы и нет?
Чувство вины съедало меня заживо почти сутки. Это было опрометчивое, импульсивное решение, а у меня практически не было опыта общения с опрометчивыми и импульсивными людьми. Спонтанность была в стиле Маверика, а не в моем.
Хотя в тот момент мне было приятно. Мне казалось, что это именно то, что нужно сделать.
Прошлым вечером.
Вот только, к сегодняшнему утру я вернулась к своей обычной программе переосмысления. Эта нелепая зелено-золотая вывеска не помогала.
Было ли ошибкой выставлять этот дом на продажу? Или это именно то, что мне нужно?
Это могло стать началом новой жизни, переменами, которых я жаждала. Мне была ненавистна мысль о переезде, о том, чтобы сказать родителям, что я покидаю дом, который они выбрали. Я не хотела разочаровывать их или казаться неблагодарной. Но если бы я переехала, то смогла бы выбрать дом сама.
Я хотела большую спальню, как у меня здесь. Кухню, примыкающую к столовой, как у меня здесь. Дополнительную спальню я могла бы переоборудовать в домашний офис, как сделала это здесь.
Почему я задумалась о переезде? Из-за не очень веселого разговора с папой? Возможно, проблема была не в моем адресе. Возможно, проблема была в моей работе.
Мне нравилось преображать пространство с помощью ландшафтного дизайна. Я любила растения, цветы и грязь под ногтями. Мне нравились пышные, зеленые дворы и красивые цветочные клумбы. Но мои отношения с отцом были важнее бизнеса. В «Адэре» становилось неуютно, и я боялась, что если так будет продолжаться и дальше, то это усугубится. Я боялась, что начну обижаться на своего отца.
Что, если я пойду поработать в другую компанию на несколько лет? Я могла бы набраться опыта. Заработать репутацию, основанную на моих навыках, а не на моей фамилии.
Отцу бы это не понравилось. Боже, он бы разозлился, и то негодование, которого я пыталась избежать, было бы неизбежным. Возможно, оно всегда было неизбежно. Я могла пойти работать куда-нибудь еще и надеяться, что смогу завоевать доверие отца — или что мое собственное будет понемногу угасать с каждым днем.
Разрыв отношений мог быть именно тем, что нам было нужно.
Возможно, Маверик все это время что-то задумывал.
Или, может быть, он был таким же придурком, каким был, когда нам было по десять, и мне суждено было ненавидеть его вечно.
Хватит жалеть себя. Хватит лелеять разбитое сердце. Хватит проводить субботние вечера дома в одиночестве. Пора двигаться вперед.
Начнем сегодняшний вечер со свидания вслепую.
— Ух.
По крайней мере, там будет волейбол.
Даже если этот спонсор окажется никчемным, я смогу вытерпеть несколько часов, чтобы поболеть за своих бывших товарищей по команде в их товарищеском матче против «Гризли».
Футбольная команда сегодня одержала разгромную победу над «Гризли». Я не смотрела игру, но искушение было слишком велико, и я проверила окончательный счет несколько часов назад.
Надеюсь, волейбольной команде повезет так же сильно.
Звонок в дверь эхом разнесся по дому.
Я в последний раз взбила волосы, разглядывая свой наряд в зеркале ванной. Моя потрепанная голубая футболка «Диких кошек» с круглым вырезом была скинута с одного плеча, оставляя его открытым. На джинсах были манжеты, а на ногах — пара моих любимых белых теннисных туфель.
Последний раз, когда я беспокоилась о том, как бы одеться поприличнее, было по субботам с Мавериком.
Когда я готовилась к этой игре, мне казалось, что это неправильно, что это предательство. Свидание.
Я отошла от зеркала, прежде чем смогла передумать и отменить все это мероприятие. Добравшись до входной двери, я сняла свое пальто с крючка в прихожей и открыла дверь.
— Ты могла бы просто войти… — На пороге стояла не Дженнсин.
Это был папа.
— Ой. Привет, пап. — Черт.
Тот знак во дворе с таким же успехом мог быть стробоскопом, потому что он, казалось, вспыхивал у него за плечом.
Прежнее чувство вины с ревом вернулось, когда папа уставился на меня, и две тревожные морщинки залегли у него между бровей. Ладно, наверное, мне стоило переспать с этой волнующей идеей. К черту спонтанность. Я не была создана для поспешных решений.
— Привет. — На отце все еще была форма, в которой он, должно быть, ходил сегодня на игру. На его серо-каштановых волосах была шапка с логотипом «Диких котов», которую я купила ему на день рождения несколько лет назад.
— Хочешь зайти? — Я отодвинулась в сторону.
— Эм, конечно. Ты хорошо выглядишь. Куда-то идешь?
— На волейбол с Дженнсин.
— А. Что ж, не буду тебя задерживать. — Он шагнул внутрь как раз в тот момент, когда Дженнсин появилась у него за спиной, выйдя из соседней двери.
— Привет. — Она улыбнулась и помахала папе. — Здравствуйте, Деклан.
— Привет, Дженнсин. Слышал, вы, ребята, собираетесь на игру?
— Таков план.
— Вы, ребята, идите, — сказала я ей. — Встретимся там.
— Мы можем подождать.
— Нет, правда. Все в порядке. Я поеду сразу за тобой. — И, если у меня будет своя машина, я смогу уехать если что.
Она ткнула мне пальцем в нос.
— Не слейся.
— И не собиралась. — Хотя, это было заманчиво. Вероятно, именно поэтому она устроила эту поездку с ней и Тореном, чтобы у меня не было шанса бросить ее коллегу и эту неловкую ситуацию.
— Отлично, — сказала она. — Увидимся в «Апшоу»?
— Я буду там.
— Хорошо. Кроме того, мы еще поговорим об этом. — Она повернулась и пристально посмотрела на табличку риелтора.
Я съежилась. Что ж, ей придется встать в очередь. Папа приехал сюда первым, и я предположила, что его неожиданный визит означал, что кто-то в городе рассказал ему об этом знаке.
Новости в Мишне распространялись быстро. Это был уже не такой маленький городок, как раньше. По мере того, как расширялся университет, с каждым годом набирая все больше и больше студентов, росло и население. Но мы жили здесь уже долгое время, и папу очень хорошо знали в городе.
У него повсюду были шпионы.
Я закрыла дверь, когда Дженнсин направилась к себе домой, отгородившись от холодной ночи, затем собралась с духом и посмотрела на отца.
— Я выставила дом на продажу.
— Я уволил Саманту.
Мы заговорили в унисон.
Он, очевидно, не удивился.
Я? Я уставилась на него, разинув рот.
— Т-ты что?
— Вчера, после того как ты ушла, я привел Саманту и сказал ей, что она берет на себя слишком много полномочий. Она уже не раз переходила границы дозволенного, и, если она не может остановиться, значит, она не подходит. Ей это не очень понравилось. Она сказала несколько вещей, приняла это близко к сердцу, и я отпустил ее.
— Вау. — Хотела ли я знать, что она сказала? Скорее всего, нет.