В этот вечер Таша была не против поужинать в одиночестве, вернувшаяся уверенность составила ей хорошую компанию. Потом она посмотрела фильм по телевизору и, когда Чейз не вернулся к его окончанию, отправилась в постель.
Но сон никак не приходил. Она ворочалась с боку на бок, зная, что успокоится, лишь когда Чейз будет дома. И даже не взглянула на часы, когда решила прекратить борьбу с бессонницей и чего-нибудь выпить.
Набросив шелковый халат, она подвязалась поясом и босиком спустилась вниз. Включив на кухне свет, стала шарить по полкам. И десять минут спустя уже сидела за столом с чашкой аппетитного горячего какао.
Услышав, как открылась дверь черного хода, она обернулась.
— А ты сегодня поздно, Моди, — раздался усталый голос Чейза, но тут он вдруг увидел, что на кухне Таша, да так и замер на пороге, не сводя с нее взгляда. — Я думал, ты спишь, — произнес он натянуто, однако в его глазах горел огонек, заметный даже издалека и освещавший их серую бездонную глубину.
Таша опустила кружку, ее нервы оказались на пределе, особенно сейчас, когда она видела, что он борется со своими чувствами. Она решилась на нападение.
— Надеялся, что сплю? — шутливо бросила она вызов.
Голубые глаза скрестились с серыми, требуя правды.
— Надеялся, — признал Чейз, проводя рукой по шее. — Черт возьми, почему ты не легла?
— Не могу заснуть. Мне больше не нравится спать одной, — произнесла Таша откровенно и поняла, что попала в точку.
— Ради Бога, зачем ты это делаешь, Таша? Ты просто подставляешь себя под удар! — Чейз напряженно вздохнул, медленно приближаясь. Подойдя к раковине, он остановился, опершись на нее.
— Вряд ли ты сможешь причинить мне еще большую боль. Меня убивает то, что ты меня отталкиваешь, — сказала Таша честно.
Он нахмурился.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты любил меня.
Ее слова заставили его моментально выпрямиться.
— Черт, у тебя что, нет гордости? Иногда гордость уместна, но не сейчас.
— В данный момент нет. Гордость не согреет меня, не обнимет ночью. Он с силой сжал зубы.
— Я не могу дать тебе этого.
В глазах Таши вспыхнули огоньки.
— То есть не хочешь.
— Перестань, Таша, — предупредил Чейз, но она лишь покачала головой.
— Не могу. — Ей надо так много вернуть, слишком много.
Его губы горько изогнулись.
— Значит, ты дура.
Она не сводила с него глаз, готовя самое мощное оружие.
— Какая ни есть — ты хочешь меня. Ты это чувствуешь так же, как и я. Он глухо засмеялся.
— У меня по мужской части все в порядке, а секс у нас всегда был хорошим.
Таша разозлилась, но не дала воли эмоциям.
— Не преуменьшай. У нас было нечто большее, чем только хороший секс. Я любила тебя, а ты любил меня, Чейз.
— Любовь — смутное понятие.
Их взгляды скрестились в яростной схватке.
— Ты не отступишь ни на дюйм, да? — спросила она, так глубоко чувствуя его, что было просто немыслимо не протянуть руку и не дотронуться. Сумасшествие какое-то. Однако, если она попытается, сделать это, он снова ее оттолкнет. Он человек чести. Не верит ей — значит, не может ее любить. Ни душевно, ни физически.
— Я не могу забыть, что ты сделала, — сказал Чейз, как отрезал.
Ее ресницы задрожали.
— Если не простишь, куда это приведет? Как долго это будет продолжаться?
— Пока я не буду уверен, — произнес он твердо, и она в отчаянии покачала головой.
— Уверен в чем? Что можешь снова мне доверять? Скажи, что мне сделать, и я сделаю! Поклянусь на целой горе Библий, если поможет. — Отчаяние встало у нее комком в горле. — Черт, выступлю на телевидении, если необходимо! Разве ты не понимаешь, что ради тебя я сделаю что угодно?
Чейз подошел к ней, взял ее за плечи и поднял на ноги.
— Я ничего от тебя не хочу. Я… — Слова растворились в воздухе, когда он почувствовал ее так близко; он закрыл глаза, касаясь пальцами ее теплой кожи.
В ту же секунду Таша с замиранием сердца поняла, что Чейз притягивает ее к себе. Но тут он вдруг оттолкнул ее со стоном и отвернулся.
— Черт!
Она закусила губу и протянула к нему дрожащую руку.
— Чейз…
Он отпрянул в сторону так быстро, что она испугалась.
— Не трогай меня!
Таша обхватила себя руками.
— Прекрати прогонять меня!
— Я должен. Черт побери, я должен, — повторял Чейз, будто старался убедить себя, а не ее.
Сердце Таши разрывалось от боли за них обоих.
— Почему, если мы оба знаем, что ты этого не хочешь? — спросила она с надрывом. К ее удивлению, он рассмеялся.
— Ты что, никогда не сдаешься? — Он заставил ее покраснеть.
— Я не откажусь от тебя. Сначала тебе придется убить меня. — Истинная правда, ни больше ни меньше.
Он смотрел ей в глаза, и то, что прочел там, вызвало у него вздох.
— Ты представляешь, как я хочу поцеловать тебя? — сдавленно прошептал он.
— Да, — ответила она еле слышно. Она знала. Прекрасно знала, потому что хотела этого не меньше.
Рука его будто по собственной воле покинула ее плечо и скользнула по щеке, коснулась губ. Таша затаила дыхание, это прикосновение обожгло ее. Она увидела решимость в его взгляде, внутреннюю борьбу и коснулась руками его груди.
— Ты возненавидишь себя, — напомнила она, чувствуя, как горят ее пальцы с каждым прикосновением к нему. И как она жаждет прильнуть к его телу — вот оно, совсем близко…
— Знаю, — согласился он кротко, склоняя голову.
Ноги у нее стали ватными.
— Ты обвинишь меня.
— Возможно, — простонал Чейз и коснулся ее губами.
Теперь не имело значения, кого он будет винить в этом, — ее мечта сбылась. Губы их слились, и каждое прикосновение его языка дарило ей райское наслаждение.
Думать Таша не могла, только чувствовать. Когда его руки обняли ее, прижимая к могучей груди, она застонала от счастья. Какое блаженство!
Как она и ожидала, одного поцелуя оказалось мало. Последовал второй, третий, каждый жарче предыдущего, — они пробуждали в ней ответный огонь; их бросало в дрожь в объятиях друг друга — от звука бьющихся сердец, от страха, что проснувшаяся страсть останется неудовлетворенной.
Вдруг, будто откуда-то издалека, Таша услышала, как Чейз выругался, и поток поцелуев прекратился. Потрясенная, она смотрела, как на ее глазах умирает страсть, сменяясь отвращением. Хотя она и ожидала такого конца, ей стало страшно.
— Ты была права. Мне не стоило этого делать, — произнес Чейз холодно. Его серьезность вбивала гвозди в крышку гроба.
— Даже если я скажу, что не жалею об этом? — Она робко улыбнулась. Он нахмурился.
— Не сработает, Таша. Ее сердце бешено стучало.
— Что это значит? — спросила она неуверенно. Чейз отпрянул от нее, пугая ее еще больше.
— Ты не сможешь завоевать меня своим телом, как бы ни было велико искушение похоронить себя в нем.
Она покраснела. Он попал точно в цель.
— Я вовсе не… — возразила она, но замолчала под его проницательным взглядом.
— Разве?
Она замерла. Он угадал. Это было ее единственное оружие. Она вздернула подбородок.
— Ты злишься, что я попыталась это сделать? — бросила она, и Чейз покачал
головой.
— Я бы поступил так же.
Легко говорить, думала она, кусая губы.
— Только ты не попадаешь в такие ситуации, как я?
Ему не потребовалось отвечать, сердитое лицо говорило яснее ясного.
Внезапно ее глаза наполнились слезами.
— Мне не выиграть, да?
Она потеряет его. Уверенность в этом как заноза вонзилась в ее сердце. Серые глаза сузились.
— Не стоит так расстраиваться, Таша, — сказал он заботливо, и Таша сдавленно усмехнулась.
— В твоих силах сделать меня счастливейшей женщиной в мире. Всего несколько слов. — Слеза катилась по ее щеке. Она смахнула ее тыльной стороной ладони.
— Ты спятила.