Джеральд поклонился в знак согласия, и в тот же момент с хоров раздались плавные, чарующие звуки менуэта. Те, кто не танцевал, отступили ближе к стенам, освободив значительное пространство посередине зала. Джеральд стал напротив Кассии, и низко, галантно поклонился ей, как полагалось по этикету. Она присела в реверансе и, подав своему кавалеру Руку, проследовала вместе с ним к тому месту, откуда предстояло начинать танец. Помедлив немного, пока музыка зазвучала громче, они плавно и сосредоточенно сделали первые фигуры, вслед за ними двинулись и другие пары танцующих, а вскоре в зале воцарилась веселая, счастливая и беззаботная атмосфера большого праздника.
Прошло больше половины танца, прежде чем Джеральд и Касси произнесли хоть слово. Но вот взгляд Мейсона столкнулся с настороженным взглядом девушки, и в его темных глазах загорелись веселые искорки, а на губах мелькнула привычная лукавая улыбка. Неожиданно для себя Касси ответила ему взглядом оскорбленного достоинства.
— Ну, что вас на этот раз так рассмешило, дорогой мистер Мейсон? — надменно спросила она, недовольно вскинув брови. — Может быть, вы во мне отыскали что-то смешное?
— В вас? О нет, прелестная мисс Гамильтон, вы сегодня, как и всегда, на высоте. Просто сама ситуация кажется мне забавной, — отвечал Джеральд, не переставая улыбаться, чем окончательно смутил Кассандру.
— Вот как? Может быть, объясните мне? — спросила она.
— Охотно. Не кажется ли вам, что есть какая-то ирония в том, что судьба так часто сталкивает нас вместе? Даже когда мы с вами к этому не стремимся.
— Конечно, кажется. Но мне кажется также, что в этом вы сами играете главную роль. Вы просто в глубине души, сами того не сознавая, желаете, чтобы мы снова и снова сталкивались на дорогах жизни, а судьба лишь идет навстречу вашим желаниям.
— О, тогда это была бы слишком счастливая и послушная судьба, а этого я о ней не могу сказать, вспоминая всю мою прошедшую жизнь. Вот если, — он остановил на ней проницательный взгляд, и девушка сразу вспыхнула от этого, — если только злодейка-судьба вдруг сжалится надо мной… в лице коварной и обольстительной мисс Гамильтон…
— Джеральд! Вы опять становитесь невыносимым! — перебила его Касси, даже не пытаясь скрыть охватившую ее досаду. И увидела, как на мгновение его губы тронула жесткая усмешка и в глазах появились колючие огоньки.
— Не слишком ли часто я кажусь вам невыносимым, мисс недотрога? — в его голосе зазвучал некоторый холодок. — И, откровенно говоря, я надеялся, что сегодня мы сможем обходиться без ненужных церемоний и обращаться друг к другу запросто, на «ты». Но я вижу, что во многом ошибся…
— О, Джеральд, вы опять начинаете от меня требовать…
— Да полно, Касси, разве я когда-нибудь что-то от вас требовал? И не собираюсь этого делать. Так что прощайте!
Произнеся эти слова, Мейсон с галантностью кавалера проводил свою даму на место — к счастью, танец закончился — и с бесстрастным выражением на лице двинулся прочь.
— Куда вы? — непроизвольно вырвалось у Касси, но она тут же досадливо прикусила губу, жалея, что дала ему повод для новых насмешек над собой. Мейсон посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом, который трудно было истолковать однозначно.
— Пойду искать утешения в обществе других дам, тех что не считают меня столь несносным, как очаровательная мисс Гамильтон, — негромко и спокойно ответил он и оставил ее раздумывать над своими словами.
Кассандру наперебой приглашали на все танцы, и поэтому у нее не осталось времени, чтобы хорошенько поразмыслить над странной обидчивостью Мейсона. Но чувство глубокой досады не оставляло ее на всем протяжении вечера. И к этой досаде примешивалась изрядная доля тревоги и страха — страха, что теперь ей никогда не удастся вернуть расположение Джеральда и его прежнюю симпатию. А то, что ей это нужно, Кассандра к концу бала поняла окончательно и была вынуждена себе в этом признаться.
До того момента, когда в двенадцать часов распахнулись двери обеденного зала, Джеральд ни разу не пригласил Касси на танец. Но он много кружил по залу других дам, и она это видела, как и то, что он весь вечер вел себя крайне непринужденно и находился в отличном расположении духа. Не раз из той части зала, где он стоял, раздавался взрыв веселого смеха и доносились восхищенные восклицания, и Касси могла догадываться, что это Мейсон рассказал дамам очередную веселую, занимательную историю или выдал какую-нибудь крайне остроумную шутку. Не раз ей доводилось слышать, как восторженно и одобрительно отзывались о нем дамы, и даже почтенные матушки богатых дочерей приветливо улыбались ему и перешептывались о том, что подполковник Мейсон — настоящий джентльмен, несмотря на свое сомнительное происхождение и что он является одной из самых блестящих партий в колониях.