Ну что ж. В этом я Гену понимал. В этом и мне Гена был близок, хотя таким крепким другом, как для Васи, он мне так и не стал.
— Вот я под пулями уже не раз бывал. И не два, — похвалился Алейников, — и что-то обратно под обстрелы мне совсем не хочется. По мне, так нету ничего лучше, чем в рабочей группе горячий шиповник из котелка потягивать да любоваться закатом на Границе!
— Хех… Романтик, блин, — хмыкнул Синицын, вернувшись от боевой машины и услышав «философские» размышления Стаса.
— Радуйся, Стас, — улыбнулся я, — что тебе пока что такого пережить не довелось.
— Какого, такого? — Удивился Алейников.
Я очень пристально глянул на Стаса, да так, что Алейников даже удивился, округлив глаза. Улыбочку, как ветром сдуло с его губ.
— Ты чего это, Сашка? — Приоткрыв рот, пробормотал он.
— Такого, когда близкий человек в беду попал, а ты сделать ничего можешь. Тогда душа свербит так, что места себе не находишь. Вот и Малюга не находит.
— Саша, — посерьезнел Стасик, — ты ж знаешь, что я за каждого из наших душманам буду грызть глотки до последнего, если придется.
— Знаю, — сказал я, — будешь. А если случиться так, что окажешься ты бессилен по каким-то причинам? Если не сможешь прямо тут, прямо сейчас, обидчику «горло перегрызть». Что тогда?
Глаза Стаса сделались грустными и задумчивыми. Он отвел взгляд.
— А тогда ты будешь, как Малюга, — сказал я. — Тогда ты его точно поймешь. И тех, кто под пули идут, тоже поймешь.
Парни, что стояли у кучи мешков, притихли, слушая мои слова. Все они погрустнели и задумались о чем-то своем. И, показалось мне, что Клим Вавилов погрустнел сильнее всех остальных.
— Так, бойцы, чего застыли⁈ — Заметил нашу заминку Черепанов, — давайте, за работу! У мешков от вашей лени ноги не поотрастают!
Когда далеко в ущелье зазвучвла стрельба, Юсуфза остановил караван.
Лошади его верховых, что шли в голове колонны, заволновались. Имран придержал своего большого вороного жеребца, когда тот стал непокорно топтаться на месте.
— Что это было? — Удивленно спросил второй сын Юсуфзы, стараясь напрячь слух сквозь громкий храп и ржание многочисленных лошадей и крики обеспокоенных мулов и ишаков.
— Нападение, — мрачно проговорил Мухтаар, ехавший по правую руку от отца. — Там идет стрелковый бой!
Юсуфза нахмурился. Он быстро понял, что к чему.
Когда закончился утренний намаз, его лагерь снялся с места, и колонна людей, лошадей и вьючных животных двинулась в путь, Юсуфза послал вперед себя конный разъезд с Аллах-Дадом во главе.
Второй отряд, который возглавил Наби, отделился от каравана, когда они вошли в скалистое ущелье.
Меры предосторожности были необходимы. Что ни говори, а подразделения сводных отрядов советских пограничников все еще могли охотиться за моджахеддин Захид-Хана. Это не говоря о других бандах, что тоже захотят позариться на добро, которое Юсуфза вез с собой.
— Они напали на конный разъезд! — Крикнул разгорячившийся Имран, повторяя мысли Захид-Хана.
Стрельба нарастала. Захид-Хан обернулся, глянул на своих сыновей, оставшихся при нем.
Имран ехал рядом с ним. Мухтаар и Аббас чуть позади.
— Мы не видели тут шурави, — проговорил задумавшийся Мухтаар, — ни вертолетов, ни самолетов, ни колонн. Ничего такого. Маленький отряд русских не зашел бы так далеко!
Юсуфза нахмурился. Глянул теперь на длинную колонну своих людей. Конные и пешие войны, слуги, что вели ишаков и верблюдов — все волновались, кричали. Кто-то схватился за оружие. Другие вопрошали, чтобы понять, что же происходит. Спрашивали у своего лидера, как им быть.
— Захид-Хан, — поправив очки, к нему обратился Фазир, ехавший на спокойном муле, — мы в ущелье! Нас могут взять врасплох!
— Я говорил тебе, отец, что без связи отправлять разъезд нельзя! — Крикнул Мухтаар, — ты же знал, что у нас в рациях не осталось заряженных батарей!
— Ты ничего не сделаешь, отец⁈ — Прокричал Юсуфзе Имран, — а что, если мои братья, твои сыновья умирают прямо там! Прямо сейчас!
Юсуфза встретился взглядом с Имраном. В глазах его сына бурлила настоящая ярость.
— Я был прав! Ты стал слишком слабым! — Заявил Имран, — если ты медлишь, я поеду сам!
— Стоять! — Зло крикнул ему Юсуфза, — стоять, Имран!
Имран сделал вид, что уже готов пришпорить коня, но остановил его, натянул поводья. Красивый жеребец своенравно заплясал под ним от этого.
— Готовь людей к обороне, — Юсуфза стянул с плеча автомат, — ждите гонца от меня. Как дождетесь — следуйте приказу.