— Да предчувствие у меня дурное, — признался старший сержант. — Будто кошки на душе скребут. Будто сегодня в наряде у нас случится беда.
Хворостинин задумался. Потом поднапрягся и выкарабкался из люка, перешагнул с брони на землю.
— Ну, тут, я б сказал, — продолжил улыбчивый мехвод, — это нормальная ситуация. Бог знает, придут сегодня эти духи, или нет. Вот все и ходят нервные, как черти. Вон, Мишка Северин уже трижды с Мухиным ругались. Вот и немудрено, что и ты сам не свой ходишь.
— Да я-то че? — Паулускус махнул рукой. Потом снова закурил. — Я б так может быть, и не маялся бы, если б не сон этот дурацкий. Да и Таран, как на зло засунул к нам зеленого сержантика. Зеленого, а наглого! Сразу видать — шкурник. А вдруг он подведет? Вдруг будет бой, а он дров наломает?
— Эт ты про которого? — Застелив свой люк маскировочной сеткой, спросил Хворостинин.
— Про младшего сержанта Селихова, — кисловато проговорил Паулускус, — с ним явно что-то не так. Еще и года не прослужил, а уже лычки сержантские нацепил! Я вон, что б их носить, полгода жопу в училище рвал! А он что?
Хворостинин удивленно посмотрел на Паулускуса.
— Сержант, да ты никак шутишь? — Спросил мехвод, приподняв бровь.
— Чего? — не понял Паулускус.
— Ты че, про Селихова не слыхал?
— А че мне про него слыхать-то? — Помрачнел Вова.
— Вов, ну ты чудак, конечно.
Мехвод сел на мешки рядом со своих командиром. Попросил огня и тоже закурил.
— В отряде одно время про Селихова только и болтали. Уж не знаю, где ты тогда был.
— Где-где… На службе. И че болтали? — Заинтересовался Вова.
Обычно улыбчивый и веселый Владик Хворостинин стал вдруг серьезным. Его не очень красивая, немного похожая на обезьянью рожица приобрела жесткие, даже суровые черты.
— Селихов в первый день на службе в одиночку увел душманов от своего наряда, — начал он серьезным, ровным тоном, — увел, что б спасти от окружения.
Внезапно Хворостинин погрустнел. Продолжил:
— В том наряде был мой друг. Миша Глушко. Его Селихов тоже спас.
Паулускус даже открыл рот от удивления.
Все больше и больше дивился старший сержант, когда мехвод рассказывал ему истории, что сам слышал про Селихова. О том, как он вытащил командира хвостов из-под вражеского огня. О том, как гранатой пугал душманов. Как добровольно пошел к ним в плен, чтобы его наряд отпустили. Как собственными портянками навел на духов поисковую группу, что б тех взяли пограничники.
— Это все вот этот? Вот этот парень? — Округлил глаза Вова. — Да Селихову ж и двадцати лет не дашь! Пацан пацаном!
— Вот этот парень, — пожал плечами Хворостинин.
— Да врешь! Байки это все! Кто-то просто так шутит!
Мехвод пожал плечами.
— Да я б, Вова, и сам бы подумал, что байки. Если б лично не видал, как Селихову начотряда вручал медаль «За Отвагу».
Паулускус удивленно поднял брови. Потом снова помрачнел и задумался. Не по себе ему стало. В душе у старшего сержанта зашевелились сомнения: а справедливо ли он на Селихова напал со всеми этими обвинениями в «зелености»?
— Слышь, Вов?
Голос Хворостинина вырвал Вову из собственных мыслей.
— М-м-м?
— А что тебе за сон такой приснился-то?
Паулускус вздохнул. Поджал губы.
— Очень неприятный сон, Владик.
— Какой?
Старший сержант Паулускус мрачно глянул на мехвода. Тот моргнул большими любопытными глазами.
— Что я, брат, — ответил Вова, — нынче ночью на гранате взорвался. А может быть, и на мине.
— М-д-а-а-а-а… — Протянул Хворостинин. — И правда, тот еще сончик…
Над Шамабадом клубился густой черный дым. Даже на фоне ночного черного от тяжелых туч неба его можно было увидеть невооруженным взглядом.
Такая картина стояла у нас перед глазами, когда отделение загружалось в Шишигу.
С Шамабада нас было шестеро. В засаду уезжали я, Стас Алейников, Ваня Мартынов, вооруженный пулеметом ПКМ, Алим Канджиев и Марат Сагдиев. Командовать нами должен был прапорщик Черепанов.
Остальную часть отделения составляли ребята из резервной заставы.
Шишига высадила нас у первых ворот на участке, там где находился Волчий камень. Это был скалистый левый фланг.
Дальше наряду предполагалось идти в пешем порядке, применяя меры маскировки.
К двум часам ночи, двенадцатого мая, сомнения многих в том, будет ли атака, стали потихоньку развиваться. Все потому, что на том участке, куда мы направлялись, секрет этим вечером уничтожил двух душманов, пытавшихся пронести к системе противопехотную мину «итальянку».