Духи оказали серьезно сопротивление, потому пограничники их просто уничтожили. А жаль. Живыми, боевики могли рассказать что-нибудь интересное.
Когда мы добрались до Волчьего камня, плоским навесом растущего у подножья отвесной скалы, то быстро распределились по местности.
Сагдиев, Мартынов и парень из отделения резервной заставы по имени Саша Богдинь обошли скалы по крутой тропе, чтобы забраться наверх и составить группу огневого обеспечения.
Стас Алейников и Алим Канджиев, назначенные наблюдателями, ушли вперед, ближе к берегу и спрятались там, чтобы сообщить о возможном приближении духов и девушки.
Остальные, в том числе и я, остались в группе нападения и залегли в зарослях молодой акации, которыми поросла сопка напротив скалы. Там нам предстояло выждать некоторое время и проверить, придет ли кто из-за реки.
— Саша? — Подлез ко мне Вова Паулускус.
Я оторвал взгляд от ониксово-черного в темноте Волчьего камня и каменистой тропы, что тянулась рядом с ним и уходила вдоль скалы к берегу Пянджа.
— М-м-м-м?
— Я… Это… Хотел извиниться.
— Поговорил с Тараном? — Хмыкнул я.
— Да не, — старший сержант покачал головой. — Мне про тебя мои же бойцы рассказали. Это правда, что про тебя говорят? И про гранату? И про то, что ты душманов в одиночку задерживал?
— Было дело, — суховато сказал я.
— А чего ж ты молчал? — Удивился Вова.
— Вова, — я глянул на него бесстрастным взглядом. — Больше бессмысленной болтовни я не люблю только хвастовство.
— Принял, — кивнул Паулускус. — Но ты все равно прости, что я так к тебе несправедливо…
Он не договорил. Все потому, что где-то вдали прозвучали хлопки выстрелов.
— Который час? — Бросил я Вове.
Тот быстро глянул на свои часы, которые носил по-солдатски, циферблатом к телу. Разглядев зеленые точечки фосфорных стрелок, он быстро ответил:
— Два часа тридцать минут.
«Началось, — подумал я, — они все-таки пришли».
Позади едва слышно зашуршало. Это к нам подлез прапорщик Черепанов.
Он нес с собой рацию и нацепил на уши гарнитуру. Сейчас, приложив к круглому наушнику пальцы, прапорщик слушал передачу и кивал.
— Да. Понял. Есть.
Договорив с заставой, он тихо начал:
— Плохо дело. Правда, эти сукины дети перешли Пяндж. Уже три наряда на границе вступили с ними в бой. Сейчас отступают до заставы.
— Были какие-то указания, товарищ прапорщик? — Спросил я.
— Ждать, — на выдохе сказал он. — Пока что ждать. Когда надо будет, я прикажу, что делать.
Минут десять мы слушали хлопки далекой стрельбы. С каждым новым выстрелом я все сильнее сжимал цевье автомата. Душа моя все сильнее рвалась к заставе, стать плечом к плечу с товарищами.
— Чего ж они, сукины дети, не идут? — Процедил Черепанов, глядя в темноту, что окутывала тропу, бегущую от берега.
— Посмотрим, что дальше будет, — сказал я.
В следующий момент где-то вдали засвистело и бабахнуло так, что Черепанов с Вовой Паулускусом аж вздрогнули.
Я приподнял голову, прислушался к остаточному гулу взрыва.
— Шарашат из миномета, — сказал Черепанов мрачно.
— С того берега, — ответил я. — И не прицельно.
Мы сидели в засаде, а где-то у заставы свистели и рвались мины. Я насчитал еще два минометных выстрела.
Буквально спустя минуту после первого, бабахнуло громче, но уже без свиста. Я быстро догадался, что это наши ответили из танка. Тогда минометный огонь прекратился.
Вряд ли точку накрыли. Возможно, спугнули расчет.
— На связи, да, прием — тронул вдруг Черепанов наушник гарнитуры. — Да. Понял, товарищ старший лейтенант. Есть.
Прапорщик стянул гарнитуру на шею, поправил фуражку.
— Значит, слушай мою команду, — начал он. — Таран приказал осмотреть местность у Волчьего камня. Если ничего странного не найдем — отходим. Возвращаемся на заставу. Душманы подходят. Наших всех по приказу «к бою» уже подняли. Нам надо к ним.
Прапорщик поочередно глянул на меня и на Паулускуса.
— Значит так. Бойцы, вы вдвоем спускаетесь к камню. Осматриваете все там и докладываете. Дальше — снимаемся и уходим. А мы за вами присмотрим.
— Есть.
— Есть.
С этими словами мы с Вовой, не нарушая маскировки, медленно спустились вниз по сопке. Вышли на каменистую тропу. Держа оружие наготове, стали красться к Волчьему камню.
Широкая устланная мелкими скальными осколками тропа, что пробегала тут, тянулась от тыла и Системы к берегу Пянджа.