Рюмшин отскочил с тропы таким прыжком, что ему позавидовала бы и молоденькая лань.
— Все нормально⁈ — Крикнул Шарипов и поднялся на локтях.
— С-селихов говорит, нормально, — заикнулся Рюмшин.
Я тем временем поднялся, держа пыльную гранату, пыльными же руками. Взял чеку.
— Капитан, посветите.
Особист тут же взял фонарь, посветил мне на руки, и я аккуратно вернул чеку на место, загнув усики. Потом открутил запал от греха подальше.
— Так, и где ты научился саперным работам? — Мрачно спросил у меня Рюмшин, когда я вернулся на бровку тропы.
— Это у вас профессиональное, да? — Хмыкнул я, вместо ответа.
Рюмшин внимательно посмотрел мне в глаза. Потом его каменное, безэмоциональное лицо вдруг ожило. Он растянулся в улыбке, а в следующий момент рассмеялся.
— Прости, Селихов. Это у меня и правда профессиональная деформация!
Потом особист вздохнул и снова посерьезнел.
Внезапно даже для меня, проговорил:
— Спасибо, Саша. Уж от кого, от кого, а от тебя я такой помощи ну ожидал. Если кому расскажу, кто меня с гранаты снял, так не поверят.
— Так может, и рассказывать не стоит? — Улыбнулся я. — А то вдруг, засмеют, что вас простой сержантик вытащил, а?
Рюмшин хмыкнул.
— Засмеяли бы. Совершенно точно, засмеяли бы. Ну или вообще не поверили. Но если скажу, что это ты был — поверят. Кто надо, уже знают о твоих заслугах, — Особист вдруг вздохнул и поджал губы. Взгляд его, будто бы даже смущенно, скользнул вниз. — Короче, спасибо, что обе мои ноги при мне оставил.
— Обращайтесь, — улыбнулся я.
Однако обольщаться я не стал. Особисты точно запомнят мой сегодняшний фортель. И возможно, в будущем у них будут ко мне вопросы.
Мою догадку подтвердил взгляд Рюмшина, который внезапно как-то похолодел.
«Ну ничего, спрашивайте, если надо, — промелькнуло у меня в уме, — найду уж, что ответить».
— Селихов! Таран вызывает! Надо возвращаться на заставу! — Позвал меня старшина Черепанов.
— Есть! — Отозвался я.
Я глянул на Шарипова. Тот о чем-то тихо разговаривал с Аминой и ее спутником. Вместе они встали чуть-чуть в сторонке. А потом особист позвал Рюмшина, и группа, не прощаясь, быстро ушла по бровке тропы туда, откуда и явились. Лишь Хаким Шарипов напоследок наградил меня внимательным и пронизывающим взглядом.
Когда мы достигли Шамабада, бой немного утих. Зато разыгрался страшный ливень.
Злой афганский ветер бушевал над заставой. Заставлял бойцов кутаться в плащ-палатки на своих позициях.
Ливень лупил так, что видимость стала практически нулевой. Редкие хлопки выстрелов терялись в монотонном реве дождевого потока.
Ну, что можно сказать? Душманье все же решилось нападать. И хотя, в этот раз враг растерял всякие преимущества, что были у него в прошлой моей жизни, духи не сдавались.
Казалось, какая-то чужая злая воля гнала афганских смутьянов вперед, под пули. Не давала отступить, что бы ни случилось.
А между там, Шамабад стоял, а не горел.
Шишига подвезла нас к укрепу, в котором уже находились немногочисленные бойцы. В основном это были танкисты, покинувшие свои танки ради какой-нибудь служебной надобности. Но было тут и несколько погранцов-стрелков из отделения резервной заставы отряда.
Большинство наших все еще держали оборону среди строений самой заставы.
Мы все выгрузились из Шишиги, рядом с окопами укрепрайона. Хмелев погнал машину с выключенными фарами к дороге, что бежала от Шамабада к Дастиджумскому ущелью и дальше, к Отряду.
— Как обстановка⁈ — Крикнул Черепанов, стараясь переорать дождь, заливавший так, что в окопы уже устремились первые потоки воды и грязи.
Внезапно тяжелый КПВТ бронетранспортера дал несколько коротких очередей куда-то в сторону реки. Мы обернулись к посаженной в капонир бронемашине.
Ее пули, словно огненные капли промелькнули в мутной от дождя темноте и исчезли где-то на берегу Пянджа.
— Душманье нападало, — сказал Черепанову Нарыв, который организовывал эвакуированных с заставы собак в старинном бетонном ДОТе укрепа, а теперь, оставив Белоуса за главного над четвероногими пограничниками, шел с остальными «Хвостами» к заставе, чтобы вступить в бой. — Первую волну мы отбили! Помощь идет, но запаздывает! Сукины сыны попрятались в темноте, да только не видать их ни черта. Пока что они затихли!
Черепанов приказал парням с Шамабада выдвигаться к заставе. Бойцам из резервного, что были с нами, надлежало остаться в укрепе, чтобы прикрыть бронетехнику, выполнявшую сейчас роль трех пулеметных точек.