Только офицерский танк, убранный с поля вблизи заставы, был скрыт где-то в темноте, над Шамабадом и укрепом. Он отвечал редкими залпами на минометный огонь противника.
Пока мы добирались до заставы, по нам попытались открыть огонь из пулемета. Должно быть, то работал ПКМ. Кое-что из оружия «потяжелее» духи все же умудрились переправить через реку. Наверное, несли с собой.
Раздался треск очереди. Трассеры замерцали над головой. Стрелок бил, наводясь по нашим едва видимым теням.
Мы вшестером, во главе с Черепановым, залегли на полпути к заставе. Нарыв с частью отделения собачников следовал немного позади, и они тоже, все как один, припали к земле.
К счастью, один из танков быстро подавил пулеметную точку противника, расположенную слишком низко, чтобы обстреливать всю заставу с господствующей высоты.
Таран озаботился тем, чтобы на высотах, с которых Шамабад обстреляли в прошлый раз из пулеметов и минометов, невозможно было устроиться вражеским пулеметчикам и артиллеристам.
Еще позавчера, на тропах к обоим возвышенностям установили МЗП, а подходы к таким удачным стрелковым позициям заминировали.
Конечно, расположение заставы сейчас играло против нее самой. Все потому, что Шамабад стоял в низине, почти у самого берега Пянджа. С одной стороны, так застава являлась непосредственным опорным пунктом при обороне Государственной границы, а с другой, противник мог занять господствующую высоту и атаковать ее. Потому приходилось за такими вещами следить.
В прошлый раз внезапность врага не позволила Тарану предусмотреть такую необходимость. А вот в этот… В этот он озаботился.
Первым, что нам бросилось в глаза, когда мы вошли во двор Шамабада, была большая воронка от мины, раскинувшаяся прямо посреди двора.
Осколками посекло близлежащие постройки, а курилку-беседку и вовсе будто ветром сдуло.
Однако грустить о всеми любимой курилке, где вечерами велись задушевные разговоры, было некогда.
Черепанов повел нас дальше, к широкому дувалу, что ограждало заставу спереди. Там собрались бойцы.
Несколько групп стрелков заняли позиции за не очень высокой, но широкой и толстой стеной дувала, в которой, тут и там, зияли отверстия бойниц.
Другие погранцы сидели за зданием самой заставы, прятались за складом и конюшней, прикрывая фланги. С конюшни, к слову, всех лошадей увели в ближайший кишлак еще вчера. Оставили на доверенных людей.
Черепанов повел нас к Тарану, что сидел вместе с Пуганьковым у стены дувала, и опасливо вглядывался в темноту сквозь узкое и грубо сделанное окошко бойницы.
— Товарищ старший лейтенант! — Подскочил к нему Черепанов и присел рядом, у стены.
Мы все рассредоточились вокруг старшины и двух офицеров.
— Девчонку забрали офицеры особого отдела!
— Значит, пришла? — Отвлекаясь от наблюдения за врагом, сказал Таран.
— Так точно. Пришла. Вернее, привели.
— Кто? — Удивился Таран, но тут же махнул рукой. — Ладно. Не до того сейчас.
Таран повел по нам суровым взглядом, остановился на мне и продолжил:
— А у нас тут не очень. Бармалеи попытались провести артподготовку. Неудачно. Мы им ответили из танка. Потом пошла первая волна врага, за ней вторая. Вместе — человек сорок. Обе атаки захлебнулись. Теперь они притихли.
— Скоро пойдут, — сказал я.
— Ага, — Таран кивнул, — ждем вот. Нужно постараться удержаться прямо на Шамабаде. Отступать только в крайнем случае. Оставим Шамабад — духи его сожгут.
— Есть раненные? Погибшие? — Я перебрался поближе к начзаставы, мельком глянул в темноту сквозь бойницу, чтобы убедиться, что их наступление еще не идет.
— Пару бойцов. Легкие осколочные. Все пока в строю, — сказал Таран.
После, начзаставы приказал всем рассредоточится по позициям. Меня, Стаса и Мартынова послали прикрывать левую сторону. Потому, перебравшись туда, мы засели у левого края дувала.
— Что-то они медлят, — сказал Мартынов, аккуратно всматриваясь в узенькую бойницу, почти у самой земли, выглядящую так, будто ее проковыряли ломом. Возможно, так и было. Потом стал устраивать возле нее свой пулемет. Таран не зря прислал нас сюда. Это была неплохая пулеметная точка для Вити, которого мы должны были защищать, если духи подойдут слишком близко.
— А по мне, пускай сидят хоть до усрачки, — утирая капли дождя с подбородка, сказал Стас, — хай сидят до самого утра, пока наши не подойдут. Я б был не против.
Сильный ливень, казалось, пошел еще сильнее. Мы все сидели, промокшие до нитки.
— Зараза… У меня в сапогах уже воды по колено… — Сетовал Стас.