— Рассыпаться вправо! — Скомандовал я, — в атаку! Выдавить противника!
Пограничники кинулись исполнять приказ. Поочередно каждый выскакивал из укрытия, залегал и открывал огонь. Я провел маневр последним. А потом все вместе мы начали кучную стрельбу.
Ошарашенные взрывами духи не успели скоординироваться. Я не знаю, сколько их было, но мы уничтожили большинство. Оставшаяся их часть не выдержала натиска и отошла, бросив товарищей, связанных боем с остальной частью нашего подразделения, совсем одних.
— Отходят! — Крикнул Балабанов удивленно, — дрогнули! Они отходят!
— Не расслабляться! Стрелковой цепью вперед. В атаку! — Закричал я.
Мы поднялись все как один. Вчетвером пошли вперед, провожая отходящих от бреши духов одиночными. Когда добрались до дыры, я приказал:
— Балабанов — гранату!
Припавший к забору Балабанов достал свою последнюю РГД и отдал мне.
— Ты с Малюгой тут! Продержитесь! Сагдиев — за мной!
Мы решительно, невзирая на редкий огонь духов из-за пределов Шамабада, перескочили на ту сторону пролома, а потом помчались к углу конюшни, за которым вели бой оставшиеся душманы.
Как только подскочили к стене, я разжал усики чеки, вынул ее. Вслепую бросил РГД духам во фланг.
Граната, с хлопком откинула скобу, а спустя пару секунд взорвалась у врага под ногами. Духи даже и не поняли, что произошло. Увлеченные перестрелкой с пограничниками, оставшимися у вторых ворот, они просто не заметили нас с Сагдиевым.
— Огонь, давай! — Крикнул я.
Оба мы — я с колена, он из положения стоя, высунулись из-за угла.
И тут же принялись добивать ошарашенных духов автоматным огнем.
Душманов, занявших ворота конюшни, оказалось шестеро. На ногах, после гранаты, стояли только четверо. Все получили от нас свою порцию пуль.
— Отбились⁈ — Удивился Сагдиев, — неужели отбились⁈
— Давай к остальным! — Крикнул ему я, — скажи, что б заняли позиции у бреши! Будем держать ее, сколько надо!
Сагдиев кивнул и побежал вдоль стены к нашим. Я кинулся к забору.
Малюга и Балабанов сидели у стены. Малюга смотрел впустую от врагов темноту, а Балабанов считал оставшиеся магазины.
Я стал у противоположной стороны дыры.
— Отошли, Сашка! Отошли! — Крикнул мне Малюга. — Сработал твой маневр!
Когда остальные пограничники, оборонявшие конюшню, подтянулись к забору, атака духов закончилась по всем направлениям. И на левом фланге, и по фронту стрельба почти стихла.
Ливень успокоился. Превратился в ровный мерный дождь. Наше отделение держало оборону у бреши. Пограничники сидели, прижавшись к холодному бетону. Кто-то считал патроны, кто-то дозаряжал магазины остатками россыпи, что носил в карманах. Двоих я послал к оружейке, чтобы пополнить боезапас отделения.
Малюгу трясло. Адреналин сошел, и теперь, отходя от рукопашной с душманом, тот сжался под секцией забора.
С момента окончания атаки прошло меньше пяти минут.
— Отдай! — Кричал на кого-то Нарыв, — отдай автомат! Я могу воевать! Я буду воевать!
— Слава! Да ты ж не слышишь нихрена!
— Чего⁈
— Ты оглох!
— А?
Я глянул в темноту бреши. Там распростерлась холмистая равнина, но в ночи видимость ограничивалась едва ли пятидесятью метрами. Дело шло к утру, и тьма густела все сильнее.
Я пошел к Славе Нарыву
— Как он? — Спросил я у Матузного, сидевшего рядом с ним.
Это у него старший сержант пытался вырвать автомат из рук.
— Отдай, говорю! Это приказ! — Не унимался Нарыв.
Матузный отдернул автомат. Глянул на меня растерянным взглядом.
Я опустился рядом с Нарывом. Тронул его за плечо. Сержант вздрогнул, уставился на меня остервенелыми глазами.
— Ничерта не слышу, Сашка! — Прокричал мне Нарыв. — Ничерта!
Скорее всего, глухота Славы была временным явлением и скоро пройдет. Да только слишком он ошарашен этим сейчас. Командовать не может, да и не докричаться до него никак.
Поэтому я стянул с плеча его автомат. Протянул Нарыву.
Слава глянул на свое оружие. Медленно взял, прижал к груди и снова заглянул мне в глаза.
— Спасибо, — громко сказал он.
Внезапно, за нашими спинами затрещало и загрохотало. Я обернулся. Все мы уставились на то, как крыша конюшни с диким шумом наполовину сползла во двор, а наполовину ввалилась внутрь строения.
Малюга пануро выругался матом. Добавил:
— Вот сука… Теперь нам еще и крышу ремонтировать…
Кто-то из погранцов отрывисто засмеялся. Другие подхватили его смех, и уже спустя мгновение почти все отделение громко хохотало над словами Малюги.