— К чему ты клонишь, Саша? — Спросил Черепанов и как-то напрягся. От этого стал выглядеть нерешительным.
А Черепанов очень редко выглядел нерешительным. Кажется, он сам еще не мог определиться, как лучше поступить при сложившихся обстоятельствах.
— Что ты ему посоветуешь? — Продолжил я, — Скажешь сидеть на заставе и ждать подкрепления? Или все же перейти в наступление? Своего мнения по этому вопросу ты пока что не высказал.
Черепанов замялся и отвел взгляд, избегая моих глаз. Выдохнул, раздув ноздри своего правильной формы носа. Как и ожидалось, своим вопросом я застал старшину врасплох.
Черепанов было что-то хотел сказать, но мы услышали, как заскрипели заставские сходни. По ним сошел Пуганьков.
Замполит выглядел очень растерянным и задумчивым. Что греха таить, мне он показался даже испуганным. Тем не менее, увидев нас, у дверей Тарановой квартиры, лейтенант приосанился. Он попытался сделать решительное лицо, хотя у него и не очень это получилось. Потом пошел к нам.
— Как товарищ старший лейтенант? — Осведомился он у Черепанова.
— В сознании, но слабый он, — дежурным тоном ответил Черепанов.
Потом зыркнул на меня. На лице старшины я увидел явное облегчение оттого, что замполит вмешался в наш разговор и дал прапорщику повод не отвечать мне на вопрос. По крайней мере, пока что.
— Понятно, — вздохнул Пуганьков. Потом повел по всем нам взглядом. Заговорил: — значит так, товарищи. Всем командирам вернуться к своим отделениям. Вас, товарищ прапорщик, я жду в канцелярии.
Я решил спросить у Пуганькова, что же он захочет предпринять, однако в сущности мне и так был понятен ход его мыслей. А вот остальным сержантом его ответ очень даже может дать пищу для размышлений.
Уж я то понимал, что лейтенант решит сидеть на заставе и просто дожидаться подкрепления, заняв оборонительные позиции. Пусть выскажет вслух свои мысли.
Он не решится поставить приказ на контрнаступление. Черепанова же подозвал, чтобы тот только крепче убедил его в том, что намерения замполита ничего не предпринимать верны.
Я видел, что прапорщик тоже не стремился идти в контрнаступление. Или как минимум серьезно в этом сомневался. Выглядел он уставшим и даже несколько подавленным после того, что случилось с Тараном, с которым они очень хорошо дружили.
Черепанов стал гораздо ближе начальнику, когда прошлый замполит Строев уехал с заставы с ранением.
Возможно, в других обстоятельствах, Черепанов бы и согласился со мной и Мартыновым, но неизвестно, как он поведет себя сейчас. Все же не видел я в глазах старшины воли к борьбе. Скорее беспокойство о начальнике заставы. Видимо, именно эти мысли и занимали ум прапорщика.
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, — сказал я.
Пуганьков зыркнул на меня несколько удивленным взглядом.
— Не разрешаю, Селихов, — сказал он неожиданно для всех, — враг может вот-вот пойти в новое наступление. Нам нужно к этому подготовиться. У вас есть приказ возвращаться к своему отделению.
— Вы отказываете нам в контрнаступлении на врага? — Сказал я, невзирая на его отговорку.
Пуганьков застыл, словно бы в небольшом шоке. Взгляд его забегал от сержанта к сержанту. Остановился, в конце концов, на Черепанове. В глазах лейтенанта стоял немой вопрос к прапорщику, на который тот, к слову, тоже не ответил.
«Они все сомневаются, — подумалось мне, — это плохо».
— Я приказал вам возвращаться к вашим бойцам, младший сержант, — ответил Пуганьков наконец, стараясь добавить в голос командного тона.
— При всем к вам уважении, товарищ лейтенант, — начал я, — мы теряем возможность положить конец банде Юсуфзы.
— Это не наша зона ответственности, — проговорил Пуганьков, немного погодя, — пусть с ними расправляются СБО…
Пуганьков замер, снова глянул на Черепанова. Прапорщик ему ничего не сказал. В нерешительности он не поддержал, но и не опроверг слов лейтенанта.
— Наша задача оборонить заставу, — решился продолжить Пуганьков, — и мы станем выполнять именно ее.
— Странно слышать это от вас, товарищ лейтенант, — пожал я плечами.
Пуганьков удивленно приподнял брови.
— В каком это смысле, товарищ младший сержант? Объяснитесь.
— Еще недавно вы хотели оставить Шамабад. А теперь, вдруг решили, что должны защищать заставу. А ведь «стоять до конца» гораздо проще, если знаешь, что так стоять и не придется. Ведь правда?