— Ага! Верно! Саша сразу сказал, как только комтех своих привел! — Подтвердил Малюга, — комтех чуть-чуть поеерепенился, мол приказ есть приказ, но когда стали думать, как всех разместить, оказалось, и правда неудобно получается! Слишком плотно, а четверть бойцов, в таком случае, просто линий обстрела не получали! Получается, будут сидеть в холостую!
— Отставить мне всю эту самодеятельность! — Крикнул разозлившийся Пуганьков немного сломавшимся голосом, — еще раз спрашиваю: что это такое⁈ Что младший сержант Селихов себе позволяет⁈ Мало того что он не выполнил мой приказ, так еще и убежал! Ко мне не явился! Вас оставил за себя отдуваться, когда я пришел! Это ж что за трус такой, этот ваш Селихов⁈ За вас, товарищи бойцы, прячется! Из-за него вы тут сейчас все передо мной краснеете! А сам он ходит неизвестно где!
Когда Пуганьков, гордый собой, что так «рубит правду-матку», прямо перед строем, закончил, то заметил, как странно помрачнели все солдаты.
— Вы это про Сашу зря так, — проговорил Матузный холодно.
Пуганьков аж удивился. Быстро-быстро заморгал.
— Что это значит, рядовой Матузный? И вообще! Обратитесь по форме!
Однако вместо Матузного заговорил Сагдиев. Заговорил также недовольно и даже угрюмо:
— Нехорошо так, товарищ Лейтенант, говорит про Селихова. Извините, конечно, но вы это все неправильно говорите. Передергиваете.
Пуганьков испугался, видя, как пограничники защищают неприятного ему Сашу Селихова. Испугался их слов и особенно решительных взглядов. Однако замполит приложил все усилия, чтобы не выдать своих эмоций. Как показалось Пуганькову, это у него получилось.
— Что значит, передергиваю⁈ — Напористо спросил Пуганьков, стараясь сохранит лицо перед бойцами, — отделение, что вы себе позволяете⁈ Этот Селихов у вас тут всю дисциплину разлагает! Вот он что делает!
— Уж простите, — начал Малюга, немного коверкая слова, — товарищ лейтенант, но мы вам не позволим так про Сашу говорить.
— Как это, не позволите⁈ Да что все это значит! — Растерялся, а от этого разозлился Пуганьков.
— То и значит, товарищ лейтенант, что Сашка мне сегодня ночью жизнь спас, — сказал Малюга твердо.
— И мне тоже спас, — невозмутимо вклинился Матузный.
— И мне спас! — Дополнил Сагдиев.
— И мне!
— И мне тоже, товарищ лейтенант!
— И мне спас! Если б ни он, в рукопашной бы я сегодня все! Погиб бы!
— Ну! Я тоже!
— Если б не он, мы б так в конюшне и остались! Прям под крышей похороненные!
— Да!
— Точно!
Каждое «и мне», что раздалось из строя, било по уверенности Пуганькова, словно хлесткой пощечиной по лицу. Ему казалось, что с каждым новым словом пограничников в защиту Селихова, он сам будто бы становился на добрый сантиметр ниже.
Замполит даже попятился.
— Отставить… — Нерешительно сказал он, потом все же собрался с силами и крикнул: — Отставить разговоры!
Пограничники все как один замолчали. Стали смирно перед замполитом.
— Товарищ лейтенант, — неожиданно раздался голос Селихова за спиной Пуганькова. Тот аж вздрогнул. Обернулся.
Селихов, стройный, широкоплечий и поджарый стоял прямо перед ним. Его удивительно суровое для восемнадцатилетнего парня лицо почему-то напугало Пуганьква. А внимательные голубые глаза показались замполиту холодными и… бывалыми. Пуганьков сглотнул.
— Младший сержант Селихов по вашему приказанию прибыл, — проговорил Александр Селихов спокойным и уверенным голосом.
Глава 19
— Младший сержант Селихов по вашему приказанию прибыл, — проговорил я, когда Пуганьков как-то испуганно обернулся ко мне.
Он в своей манере быстро-быстро заморгал. Приоткрыл рот, что бы что-то сказать, но так ничего и не сказал. На несколько мгновений между нами воцарилась тишина.
— Вам не кажется, товарищ лейтенант, — нарушил я ее, что строить бойцов прямо посреди боя, пусть он и притих, не самая лучшая идея?
— Нет… — Не сразу, пару секунд поискав слова, ответил лейтенант, — не кажется.
— Очень плохо. Я бы посоветовал вам вернуть бойцов на позиции. Если духи нападут — на счету будет каждая секунда. Тем более те, что понадобятся бойцам, чтобы занять свои позиции.
— Когда надо будет, тогда и прикажу, — насупился Пуганьков, — вы меня поняли? А сейчас вопрос совсем не в этом…
— Если вы хотели поговорить со мной о том, почему я отослал отделение Бричника обратно на их позицию, то докладываю, — перебил я Пуганькова, — у нас здесь они будут только мешаться. Создавать неразбериху. Кроме того, вы зря открываете левый фланг, надеясь на одну только бронетехнику, что стоит на тех позициях. Левый фланг нельзя оставлять совсем без прикрытия.