— Пуганьков приказывает части сил твоего отделения перейти к дувалу, — сказал Журавлев.
Я кивнул. Поднялся.
— Отделение, слушай мою команду! Пятеро — за мной. Остальным быть здесь. Наблюдать. В случае появления противника доложить и огонь вести по усмотрению. Ждать дальнейших указаний. Журавлев!
— Я! — Ефрейтор оторвал взгляд от рации и поднял на меня глаза.
— Будешь за старшего.
— Есть!
Я и еще пятеро бойцов, среди которых были Малюга и Сагдиев, помчались к дувалу, где уже шел ожесточенный стрелковый бой.
Пограничники безжалостно отстреливали духов, что цепь за цепью продвигались к нам.
Они шли волнами. Первая волна, невзирая на огонь пограничников, продвигалась как можно дальше и залегала, пытаясь обратить все свое внимание погранцов на себя. За ней следовала вторая, которая должна была достигнуть и усилить первую.
Потом вместе обе волны начинали снова наступать, а за ними шла третья. Так, усиливая друг друга, они пытались продвинуться ближе.
Замысел я сразу понял: подобраться к нашим позициям как можно ближе. Желательно метров на тридцать или пятьдесят, а потом просто забросать пограничников гранатами.
Простая тактика, без затей и экивоков. Главный ее минус — слишком серьезные потери среди личного состава. Но насколько я понял, для оставшегося командира душманов, для этого Имрана, потери были вовсе не проблемой.
— Огонь! Огонь! — Кричал Пуганьков, засевший в средней части дувала и не рисковавший поднимать головы.
Я подскочил к Черепанову, который держал оборону у разрушенного края стены, рядом с Мартыновы.
Дав несколько очередей сквозь бойницу, я спрятался от ответных выстрелов, что выбили крошку из камней дувала.
— Плотно идут, Падлы! Очень плотно! — Кричал Мартынов, меняя пулемету коробку с лентой на новую, — мы просто плотности стрельбы такой не обеспечим!
Черепанов, стискивая автомат, внимательно смотрел в бойницу. Я видел, как на лбу его пульсирует напряженная жилка.
— Мы не сможем, — согласился я. Потом глянул на Черепанова. — Кажись, парни, надо нам уже козырем сыграть.
— Хочешь фланги оголить? — Зыркнул на меня Мартынов, готовившийся снова открыть огонь по врагу.
— Вот именно!
Взгляд Мартынова сделался хитроватым. Он ухмыльнулся и выдал:
— Давно пара!
Черепанов, слушавший все это время наш разговор, оторвался от бойницы. Глянул сначала на Мартынова, потом на меня. Наконец, он кивнул. Надел гарнитуру от рации. Заговорил:
— Броня-1! На связь!
Глава 20
Черепанов, под все нарастающим шумом пулеметного и автоматного огня, втянул голову в плечи. Сильней прижал наушник гарнитуры к уху, пытаясь расслышать ответ капитана Жукова.
— Да! Так точно! — Вдруг крикнул он, и я понял, что прапорщику, наконец, ответили.
Черепанов стал быстро докладывать Жукову обстановку, после этого продолжил:
— Нужна огневая поддержка! Как слышно⁈ Не можем обеспечить достаточную плотность огня, чтобы остановить противника! Он подбирается все ближе!
С этими словами старшина метнул на меня свой суровый и сосредоточенный взгляд. На мгновение мы просто застыли, всматриваясь друг другу в лицо. Потом я кивнул.
— Задача отбросить противника и идти в контрнаступление, — невзирая на приказ Пуганькова решился Черепанов, — как слышно⁈ Да, повторяю: Задача — отбросить врага и идти в контрнаступление! Да! Верно, товарищ капитан! Отлично! Конец связи!
Черепанов сорвал гарнитуру с головы, нацепил фуражку.
— Они сейчас подойдут! Выбираются из капониров! — Крикнул он, — но…
— Насчет Пуганькова не беспокойся! — Предугадал я его вопрос, перекрикивая все нарастающий гул боя.
Черепанов нахмурился. Однако его решительный взгляд говорил мне о том, что он уже принял решение и не собирается сворачивать с выбранного пути.
— Я к нему! — Крикнул я.
— Зачем⁈ — Удивился Черепанов.
— За новым приказом!
— Пуганьков…
— Пуганьков сейчас замещает Тарана! — Закричал я старшине, — хочешь не хочешь, а ему командовать! Ему ставить новый приказ!
— Да он ни рыба ни мясо! — Возразил Черепанов, — головы поднять боится! Сейчас все командование на плечах сержантов лежит!
— Я знаю, как все поменять, — сказал я решительно.
Взгляд Черепанова похолодел. Он поджал губы и торопливо покивал.
— Давай… Если знаешь, то давай. Я тебе верю, Саша.
Я быстро кивнул Сереже Черепанову в ответ. А потом, оставив прапорщика, стал пробираться к лейтенанту.
Обходя бойцов и стараясь не отвлекать их от ведения огня, я торопливо продирался по грязи, что намешали тут пограничники своими тяжелыми сапогами. Мне нужно было пройти к середине нашего укрытия. Именно там и сидел Пуганьков.