Тела были везде. Они лежали тут и там: у воронок от разорвавшихся гранат, у кустов или складок местности.
Сломленная нами банда явно не спешила уносить погибших с поля боя. Если ночью они и пытались забирать трупы с собой, то теперь просто наплевали на это, стараясь сохранить собственные жизни.
— В оба смотреть! — Крикнул я и дал одиночный в раненного духа, что вдруг выпрыгнул из-за округлого куста колючки и с гранатой рванулся к танку.
Моя пуля рванула ему одежду на груди. Он выгнулся, зажав гранату в грязной высокоподнятой руке и рухнул в грязь.
— В укрытие! — Приказал я.
Все погранцы тут же заступили за профиль танка. Хлопнуло. Осколки РГД-5 защелкали по танковой броне.
— Смотрите в оба! — Продолжил я, — тут могут остаться раненные! Некоторые из них захотят напасть!
Когда мы уже подходили к берегу, я заметил кое-что интересное: труп духа, что оказался на пути офицерского танка, справа от нас, зашевелился и принялся… Отползать.
Казалось бы, что тут удивительного? Раненный душман увидел бронемашину и попытался спастись от ее гусениц. Однако чуйка моя в этот момент просто взвыла. Все потому, что душман совершенно не был похож на раненного или контуженного человека. Слишком шустро двигался. Без труда.
— Внимание! — Крикнул я, — Внимание на тела!
— От зараза! — Вдруг закричал Матузный и вскинул автомат.
Он стоял по правую руку от меня, в той части отделения, что двигалась по следам правой гусеницы танка.
Внезапно в цепочке засуетились и другие пограничники.
— Они встают! — Крикнул кто-то из наших.
Спустя секунду после того, как танк продвинулся на метр вперед, моим глазам открылась картина происходящего.
Душманы притворявшиеся мертвыми справа от нас, просто повскакивали с земли, стали вскидывать автоматы.
«Пытаются взять врасплох, суки» — проскочило у меня в голове.
А потом я увидел их лидера — сына Юсуфзы. Почему я решил, что это именно он?
Молодой душман, одетый в импортную военную форму с ног до головы, поднялся чуть позади остальных моджахедов. Он исступленно заорал что-то на пушту и состроил страшную физиономию.
— Отделение, открыть огонь! — Крикнул я, видя, что дух вскинул к небу руку, вооруженную тяжелой противотанковой гранатой.
В следующее мгновение, по его приказу, еще несколько боевиков изготовили к броску свои гранаты РПГ-43.
Глава 22
Пограничники открыли огонь по моему приказу.
Правая цепочка тут же сориентировалась: кто-то упал в положение лежа, кто-то стрелял с колена. Левая цепь, в которой был я, открыла огонь по духам вслед за ними.
Душманов было не так много. Поднялись человек семь-восемь. Как внезапно началась их атака, также быстро и закончилась.
Отправляя во врагов одиночные с расстояния едва ли десяти метров, я наблюдал, как пули рвут им одежду. Как те, кому досталась не одна и не две наши пули, исступлённо раскидывают руки, теряют оружие и противотанковые гранаты, заваливаются на землю.
Резкий вал нашего автоматного огня вмиг уничтожил всех, кто пытался хоть как-то сопротивляться.
Когда все закончилось, я холодно проговорил поотставшему от танка подразделению:
— Тут все. Идем дальше.
Пограничники снова построились за Т-62.
Когда и я тоже хотел занять сове место, заметил новое движение. Несколько раненых духов из тех, кто пытался закидать наш танк гранатами, недобитые, медленно зашевелились.
Я выглянул из-за брони, чтобы оценить обстановку по фронту.
Чем глубже продвигались машины, тем слабее было сопротивление духов. Они просто разбегались, почти не пытаясь отстреливаться.
Когда мы отбили их последнюю атаку — то переломили наступающим хребет. А теперь танки просто топтали любую их волю к дальнейшему сопротивлению.
«Шамабад будет и дальше стоять, — пронеслось у меня в голове в этот момент, — я смог. У меня получилось все исправить. Получилось пустить историю по новому пути».
За этой мыслью пришли и вопросы: а что еще я переиначил в ходе времени своим поступком? Чему еще суждено теперь случиться? К чему приведут меня мои же решения и действия? Ведь те, кому суждено было умирать в прошлой моей жизни, теперь будут жить. А те, кто жили — погибли.
Стерпит ли мироздание такую мою наглость? А может быть, оно дало мне второй шанс именно для того, чтобы я мог многое изменить? Чтобы события этой кровавой войны пошли иным путем?
Много времени на раздумья у меня не было, и потому я решил твердо и четко: чтобы ни случилось дальше, я с этим справлюсь. Уж если я смог предотвратить гибель Шамабада, преодолею и любые другие препятствия, что подкинет мне жизнь.