— Может, и снял. А мы обирать трупы не будем.
— А у пленных мы все советское отобрали, — возразил Илья.
— Мы не будем обирать трупы, — повторил я с нажимом.
Матузный засопел. Отстранился от мертвого. Мы встали, чтобы продолжить свой путь.
Когда двинулись дальше, я заприметил чуть-чуть в отдаление от других трупов еще одно тело. Повел пограничников туда. Когда заметил, что Матузный подотстал, окликнул его:
— Быстрее!
Тот, торопливо возясь в подсумке, побежал за нами.
Я быстро прикинул два и два. Понял, что сделал Матузный, но ситуация не позволяла устроить ему разбор полетов прямо сейчас. Тогда я решил, что поучу пограничника уму-разуму, когда все закончится.
Командира духов, этого Имрана мы нашли в добром десятке метров от того места, где погибли все, кого он поднял в последнюю свою атаку.
Раненый дух, видимо, полз, стараясь уйти от нас, но потом выбился из сил. Я даже не сразу понял, что он жив.
Я узнал Имрана по его «понтовой» в отличие от других душманов форме. Он лежал на животе, спрятав голову в предплечьях.
— Вот он. Всем держать ухо востро, — сказал я и теперь сам поднял автомат.
— Да он, видать, мертвый, — тихо сказал Миша, держа лежащего духа на мушке.
— Живой, — отрезал я.
Все потому, что я заметил, как душман глубоко дышал, как опускалась и поднималась его спина, когда грудная клетка расширялась с каждым вдохом. Да только теперь хитрый сукин сын затих. Задержал дыхание и притворился мертвым.
Мы медленно подошли к нему, окружили с трех сторон.
— Эй, — позвал я его, — я знаю, что ты живой.
Имран, ожидаемо, никак не отреагировал.
Тогда я вздохнул и пнул его по бедру. В этот момент дух вздрогнул и зашевелился. Зыркнул на меня через плечо.
Я удивился тому, насколько молод был этот Имран. Наби сложно было дать больше двадцати лет. Этому — больше двадцати пяти.
У Имрана было очень грубое, даже отталкивающее лицо: округлое, украшенное маленькими темными и очень злыми глазами, крупным горбатым носом и большими губами. Черные, пушистые брови его срослись к переносице. Редковатая черная и короткая борода оказалась вымазана грязью.
Я направил на него автомат. Кивнул стволом, приказывая ему перевернуться. Имран подобрал руки под грудь. Сделал вид, что с трудом пытается перелечь на спину. Тогда я его поторопил:
— Быстрее!
Вдруг Имран резко перевернулся. В руках его мелькнула истертая зеленоватая рубашка гранаты Ф-1.
Злобно уставившись на меня, он схватился за чеку. Замер.
Матузный с Солодовым аж подпрыгнули, нервно засуетились, держа духа на мушке и кидая мне вопросительные взгляды.
Я не дрогнул. Не сводя с Имрана своего АК, холодно проговорил:
— Ну, давай.
Вряд ли душман знал русский язык. Вряд ли мог разобрать мои слова. Тем не менее он все прекрасно понял по решительному моему взгляду. Я не собирался отступать. А еще хотел взять его живым.
— Саша⁈ Он нас всех подорвет! — Занервничал Матузный.
— Надо его кончать, пока чеку не сдернул! — Добавил Солодов.
— Всем сохранять спокойствие.
Миша Солодов, сам того не зная, подчеркнул ключевой момент в действиях духа. Именно ту самую причину, по которой моей пули все еще не было в упрямом лбу Имрана.
Он не дернул чеку.
Если бы хотел убить нас, он бы сделал это еще мгновение назад. У него была возможность привести гранату в боевое положение, оставив ее держаться от взрыва на одной только скобе. Но он этого не сделал. Не сделал, потому что струсил.
Через его злой, решительный взгляд, который он в меня вперил, я рассмотрел страх смерти.
Мальчишка, несмотря на все его действия, не решался погибнуть. Он просто испугался. Испугался своей смерти в моем лице.
— Храбришься, — сказал я холодно, осознавая, что он не понимает моей речи, — храбришься перед своими бойцами. Хочешь впечатлить их. Показать, какой ты отчаянный командир. Но когда дело доходит до по-настоящему решительного поступка — пасуешь.
Имран, будто уловив мой посыл, оскалился, показал кривоватые и очень большие зубы. Руки его, сжимающие гранату и чеку, затряслись.
Он и истекал кровью. Я заметил у него на бедре, плече и справа на боку кровавые пятна от ран. Время было отнюдь не на стороне душмана.
— Давай, — проговорил я, добавив голосу стали.
Имран вдруг быстро-быстро задышал. Потом стиснул гранату в руках. Погранцы вздрогнули, даже отпрянули на полшага.
Боковым зрением я видел, как дрожит автомат в руках Матузного.
Имран не решился. Он отпустил чеку и бессильно уронил руки вдоль тела. Запрокинув голову, прикрыл глаза. Сдался.