К концу пограных суток мы так почти ни разу не присели. Застава мангруппы, что прибыла к нам на подмогу, выставила заслон на участке, где был совершен прорыв, а также нескольких соседних участках.
Часам к десяти утра подошла подмога с соседних застав. Эти ребята и сами были недавно из боя, но без устали бросились исполнять свой долг и на Шамабаде.
Пуганьков вместе с майором Гринем, помогавшим ему организовать работу заставы, выпустили на участки несколько поисковых групп. В одной из них, до самой темноты, находился и я.
Только к семи часам вечера вернулись мы на заставу, не обнаружив признаков нарушителей Границы.
Работа кипела. Из отряда к нам вскоре должны были направить системщиков, чтобы помочь Бричкину наладить работу сигнализации.
В бою враг не только оборвал нити заграждения. Под минометным обстрелом и гранатами, а также гусеницами танков Жукова, пострадали столбы системы. Теперь они требовали замены.
— А ты чего отказался-то в мангруппу идти? — Спросил Алейников, когда мы с ним сидели в окопах и уплетали положенные нам консервы с копченой колбасой. — Должность хорошая. Сержантская. Командир отделения.
— А что? — Я ухмыльнулся и поудобнее устроился на краю окопа, — по-твоему, надо было соглашаться?
У сырых от дождя окопах было людно. Тут и там сидели бойцы. Большинство сейчас отдыхало. На дне опорника до сих пор стояла вода, и погранцы не спешили спускаться в окопы, чтобы не намочить ног. Они ходили вокруг, кто-то сидел на краю, свесив ноги. Кто-то в ДЗОТе или старом ДОТе, где у нас хранился боезапас.
— Ну да, — Алейников отправил в рот полную ложку холодной тушенки, закусил лепешкой, — я думаю, там бы тебе было сподручней, чем тут, на заставе киснуть.
— Киснуть? — Хмыкнул я, — духи нам закиснуть не позволят.
— Это сегодня. А потом снова рутина, все дела. Мне кажется, тебе за речкой интереснее будет.
— Стас, — улыбнулся я беззлобно, — интересно, не интересно… Если дело касается службы, тут такие понятия неприменимы.
— Ну не знаю, — пожал плечами Стасик, — я б, наверное, в стройбате каком-нибудь скис с концами. Хотя и тут вою, время от времени. А в строительных войсках и подавно завыл бы.
— Если уж ты воешь, чего решил на сверхсрочку? — Хитровато зыркнул я не него.
— А вот решил! — Стас даже приосанился, сидя рядом со мной, и вдобавок выпятил грудь, — Но даже так, святого моего права жаловаться на жизнь у меня никто не отымет!
— Дорогие! Чаек! Чаек горячий! — Послышался звонкий голос поварёнка Гии.
Он еще с одним бойцом тащили большую кастрюлю.
— Давай, дорогие! Сейчас чайку вам налью, быстро просохните!
Третий боец шел за ними и нес таз, полный кружек.
— О, горяченькое! — Встал Алейников, — вот это дело!
Я было хотел тоже встать, но Стас меня остановил.
— Ты сиди-сиди. Я тебе тоже принесу! — Сказал Стас.
Быстро, в три ложки, он доел свои консервы, умудрился сунуть в рот оставшийся кусочек колбасы и помчался к Гие, к которому уже принялись стягиваться все бойцы, кто был в опорнике.
Я хмыкнул, провожая Алейникова взглядом. Принялся доедать свой ужин.
Когда боковым зрением увидел, как что-то мелькнуло слева, у старого ДОТа, то сделался чутким, словно сторожевой пес.
Уже давно стемнело, и я заметил, как какая-то странная тень и правда маячила за бетонным сооружением. Маячила она как-то скрытно, словно бы хотела спрятаться. Это меня насторожило.
Я отложил почти пустую банку. Взял свой автомат и медленно, очень тихо направился к ДОТу.
Когда подошел ближе, окончательно убедился в том, что за ним прятался человек. Я пошел обходить ДОТ, стараясь не обнаружить свое присутствие и тщательно выбирая место, куда наступить.
Когда резко заглянул за его стену. Клим Вавилов вздрогнул.
— Ой!
Он схватился за сердце, оперся о наружную стену ДОТа рукой.
— Напугал ты меня, Сашка!
— Чего ты тут прячешься? — Спросил я.
Клим выпрямился отдышавшись. Отступил и глянул куда-то почти себе под ноги. Я быстро понял, что именно он тут проверяет.
— Убежала, — с грустью сказал Клим. — Напугали ее духи. Вот и убежала…
Глава 26
Я глянул на старенькую, но отремонтированную погранцами будку, что приставили к ДОТу с обратной его стороны.
Когда-то будка эта принадлежала заставской собаке по имени Булька. Старики, заставшие последний год жизни Бульки, рассказывали, что бездомную эту собаку подобрал Таран, будучи еще замбоем на Шамабаде.
Измученную, умирающую от голода, он привез ее на заставу с одной из проверок нарядов. А потом стал выхаживать собаку.