Бойцы засмеялись.
…Связист Валентин Дудкин на Стрелке появился месяца на три раньше пополнения. До этого он служил в отряде, работал телефонистом на коммутаторе. Но потом провинился и для исправления был «сослан» на одну из самых отдаленных застав.
Когда Торопову сообщили, что к нему командируется для использования линейным надсмотрщиком Дудкин, он обрадовался. Худо ли иметь собственного связиста? Какой начальник откажется от такого предложения? Торопов даже не поинтересовался, за какие грехи Дудкин попал в число «опальных» и почему он удостоен чести быть назначенным именно на его заставу.
Первое знакомство со связистом произвело на Торопова приятное впечатление. Ему понравилась щегольская выправка Дудкина, его подтянутость и четкость, переходящие в лихость, которая свойственна большинству кадровых служак. И хотя Дудкин был первогодком, но аккуратно заглаженные складки на гимнастерке и брюках, сияющий белизной подворотничок, ярко начищенные пуговицы, сапоги, отливающие блеском антрацита, говорили о том, что он умеет следить за собой. Любуясь Дудкиным, Торопов решил при случае поставить его в пример своим бойцам.
Синие с длинными ресницами глаза, ямочки на щеках, мягкий, бархатистый голос придавали связисту удивительное сходство с девушкой. В его светлом, полном любопытства взгляде было столько кротости и смущения, а в неторопливых и плавных движениях столько женственности, что за ним сразу же установилась кличка «Мотя».
Несколько дней Дудкин прилежно нес службу. Торопов даже отметил его старательность перед строем. И вдруг Кукушкин пришел жаловаться на Дудкина. Связист отказался идти на кухню чистить картошку. Торопов предупредил Дудкина, что в следующий раз за неповиновение старшине накажет в дисциплинарном порядке.
Но не прошло и дня, как Дудкин снова вступил в пререкания с Кукушкиным.
Старшина, обозленный непокорностью связиста, начал следить за каждым его шагом и однажды, когда Дудкин поехал на соседнюю заставу проверять телефонную линию, «застукал» его спящим под кустом.
Торопов объявил Дудкину выговор.
И так пошло. Что ни день, то новая выходка. То Дудкин не почистил оружие, то уехал на расковавшемся коне, то надерзил кому-нибудь из младших командиров, то еще что-нибудь. Репутация благовоспитанного парня, установившаяся было за связистом, начала рушиться…
…Как-то в полночь, проходя по казарме, Торопов обратил внимание на новенький монгольский полушубок, которым был укрыт один из спавших бойцов. Лейтенант остановился и чуть не расхохотался: тонкие ножки кровати, на которой спал боец, были вставлены в новые, совсем еще не растоптанные валенки. На загнутых голенищах валенок виднелись две жирные буквы: «Д. В.». Торопов откинул воротник полушубка и покачал головой.
Через пару минут Дудкин стоял навытяжку перед начальником и шумно сопел.
— Зачем «обули» кровать? — спросил Торопов, еле сдерживая улыбку.
Дудкин замялся.
— Я спрашиваю вас! — повторил лейтенант строже.
— Так они же новые?
— Ну и что же?
На лице Вальки отразилось смущение.
— А у вас большинство солдат ходит в подшитых.
— Ну и что же?
— Так мало ли что может случиться?
— У нас воров нет, товарищ Дудкин. — Торопов прищурился. — Во всяком случае до сих пор не замечалось.
— Осторожность — сестра бережливости! — отчеканил уверенно Валька.
— Вот как! А кто вам разрешил портить государственное имущество? Валенки-то разрисовали, как вяземские пряники. Постыдились бы!
Дудкин виновато опустил голову.
— А теперь скажите, где вы взяли валенки и этот новенький полушубок? Помнится, раньше у вас был полушубок, как у деда Щукаря, — заплата на заплате.
— Как где? Получил в комендатуре, — не моргнув, ответил Дудкин. — Командир взвода связи позаботился. Знает ведь, что все время приходится торчать на морозе.
— Не лгите, товарищ Дудкин! — сказал Торопов, рассматривая на спине полушубка темную полоску от офицерской портупеи.
Валька пожал плечами.
— Если виноват — наказывайте…
Торопову понравилась такая откровенность, и он миролюбиво предложил:
— Седлайте коня и сейчас же отвезите полушубок хозяину. Вручите лично под расписку.
— А может, лучше завтра днем?
— Нет, сейчас!
— А как с распиской, если его не будет на заставе?
— Кого не будет? — спросил Торопов.
— Политрука Саврасова, того, чей полушубок…
— А-а… Не будет — подождешь… Без расписки не возвращайся… Передай дежурному, чтобы выделил с тобой кого-нибудь из бойцов. Пусть по дороге прострогает тебя, чтобы знал, как пренебрегать покоем товарищей.