— Что нового на побережье? Не угрожает ли ему ещё одно нашествие варваров, которые блуждали до этого где-то в море?
— На побережье всё спокойно, наши дозоры не видели в море ни одного вражеского судна. Однако ни единого легионера оттуда брать нельзя — варвары могут появиться в любой миг и в значительном числе. К тому же рабы в тамошних дворцах и виллах с нетерпением ждут варваров, чтобы рассчитаться со своими хозяевами и обрести свободу. Поэтому высадка даже малочисленных сил русов или викингов будет крайне опасна.
— Верно, — согласился Варда. — Все центурии, несущие службу на побережье, там и останутся.
Именно в разговоре о двух таксиархиях легионеров, которые Варда сразу по прибытии в Вифинию предложил отправить для охраны побережья, он впервые столкнулся с дальновидностью и осторожностью доместика и оценил его. Варда распространялся тогда о возможной высадке на сушу отставших от своих главных сил русов и викингов, об угрозе мятежа при их появлении местных рабов, о способности новоявленных варваров нанести внезапный удар в спину направившимся на выручку Лаврополя легионерам Иоанна, однако доместик понял его правильно. Многоопытный, досконально изучивший все хитросплетения придворной жизни патрикий в первую очередь заботился не о разгроме варваров и не о спасении окружённых ими городов, а о сохранности дворцов и вилл константинопольской знати, облюбовавшей этот участок побережья для летнего загородного отдыха и приятного времяпрепровождения в осеннее и зимнее ненастье.
Недовольство какого-либо важного сановника, а тем более кого-нибудь из любимчиков императора или патриарха, лишившегося дворца или виллы в результате нападения варваров, могли значить для краха карьеры полководца и вельможи гораздо больше, чем неудачное сражение либо захват ими нескольких провинциальных городков с никому не известными горожанами и купцами. Доместик смог постичь эту истину, хотя другой военачальник на его месте постарался бы не распылять свои силы по пустякам, а, стремясь к скорой и блистательной победе, собрал бы их в единый кулак и всей мощью обрушился на варваров, не помышляя ни о чём другом, тем более о каких-то дворцах и виллах в уютных бухточках на побережье.
После того разговора Варда стал питать к Иоанну нечто вроде уважения и по мере возможности старался не ставить его в неловкое или унизительное положение при посторонних. Но даже при благоприятном отношении к доместику тот отнял у Варды сейчас слишком много времени, чтобы можно было терпеть его присутствие в своей палатке дальше.
— Иоанн, что ты намерен предпринять, дабы не позволить варварам захватить Лаврополь? — спросил он. Ведь те две таксиархии русов и викингов, что ныне занимаются грабежами и пьянством во взятых городах, со дня на день соединятся со своими товарищами у Лаврополя, и он не устоит перед их общим натиском.
— Я не допущу соединения варваров у Лаврополя! — выкрикнул Иоанн. — Я разобью их поодиночке и начну это сегодняшней ночью с варваров, бесчинствующих в захваченных городах!
— Надеешься, что, погруженные в пьяный сон, они не окажут должного сопротивления? Но варвары наверняка выставили вокруг городов круглосуточные дозоры и не позволят напасть на себя внезапно. Согласен, что уставшие от штурма и грабежей, лишившиеся разума и сил от непомерного употребления вина, они не смогут по-настоящему сражаться. Но кто помешает им, почувствовав опасность, попросту сесть в свои судёнышки и уплыть к тому же Лаврополю? Ведь ладьи, на которых они прибыли для захвата городов, по-прежнему стоят у пристаней.
— Патрикий, варвары допились до того, что не могут владеть ни оружием, ни вёслами, они позабыли, что находятся на неприятельской земле. Минувшей ночью в ближайшем к нам городе они даже не охраняли стен и разрушенных при штурме крепостных ворот, целиком положившись на дозоры и ночные секреты, которые — надо отдать им должное! — всегда трезвы и несут службу на совесть. Такое положение в каждом взятом ими городе.