— Мы, Володенька, очень уж крепки лестничным умом, — вздохнул Его Величество. — Да после драки кулаками-то не машут. Дар у мальчишки, мы, стало быть, забрать просто так не можем?
— Технически, можем, — с радостью отозвался обер-прокурор. Будто только этой фразы и ждал — И прецеденты подобные были, Ваше Величество.
— Вот только прецеденты были с вашими подданными, — сухо заметил Максутов, глядя на Императора. — А он из застенцев. Сейчас все взоры того мира будут обращены на него. Придется даже время от времени выпускать его, показывать, что все с ним хорошо.
— А если иллюзией заменить? — спросил Император.
— Застенцы аппараты какие-то приспособили для измерения магии, — ответил Максутов. — Раскроют нашу уловку.
— Разве это не повод наконец начать войну? — рубанул ребром ладони по столу великий князь.
Все присутствующие с прискорбием посмотрели на брата Императора. Как на переболевшего свинкой ребенка, который ныне пускал слюни. Даже обер-прокурор, уж он-то титулом и вовсе не вышел, укоризненно покачал головой.
— Войны начинают в нужное время, Володенька. А мы лишились одного из магов первого ранга. Лишились глупо. Да и рекогносцировка застенцев еще не окончена. Нужно ждать.
Они продолжили молча выпивать, наполняя комнату дымом сигарет. И никакой бархатный костюм Его Величества не помогал.
— Илюша, а ты что думаешь? Что тебе звезды говорят? — спросил император.
На самом деле звезды тут были не при чем. Вестники, в отличие от прочих магов, имели только одну способность — заглядывать сквозь ткань настоящего в грядущее. И опирались исключительно не на звезды, а на собственный дар.
Однако деятельность их была окутана такой таинственностью, что прочие, не сведущие в подобных тонких волшебных сентенциях воспринимали их особые способности, как чудо. Император, к слову, не самый сильный маг, несмотря на молодость Вельмара, относился к тому с превеликим уважением. Ко всему прочему, более сильного Вестника, чем Илья Викторович с его третьим рангом, в Империи на сегодняшний день попросту не существовало.
Гладко выбритый Вельмар поправил пенсне, воровато оглянулся, после чего закатил глаза и томным голосом произнес.
— Смерть. Кровь. Война.
— Смерть, кровь, война, — передразнил его Максутов. — Будто Вестники говорят что-то другое.
Вельмар обиженно замолчал, решив, что ниже его достоинства вступать в перебранку с князем. К тому же, сказать по правде, он искренне побаивался Максутова. И, учитывая его способности, наверное, не зря.
— Так что же получается, один из сильнейших даров в Империи достался непонятно кому, — разочарованно протянул Император. — Да и сделать мы теперь ничего не можем?
— Сильнейший дар был у Ирмера, Ваше Величества, — возразил Игорь Вениаминович. — Он ближе всех оказался к последней ступени. Как тот же дар проявит себя в мальчишке, нам пока неизвестно.
При этих словах он вызывающе посмотрел на Вестника, мол, может вы, господин, что-нибудь скажете? Но Вельмар в очередной раз побледнел и поправил пенсне.
В дверь постучали и появился один из слуг Императора. Он открыл было рот, чтобы доложить о прибытии князя, но Разумовский следом вошел сам.
Был тот сухого сложения и крайне неприятной наружности. Редкие седые волосы вокруг проплешины на затылке, крючковатый нос, сгорбленная спина. Да и по внутреннему содержанию не уступал внешности. Чем поспешил заверить одного из присутствующего.
— Что ж вас, Игорь Вениаминович, ментальная сущность среднего порядка так напугала? Кому скажешь, на смех поднимут. Самого Бульдога за воротник такая пустяковина взяла.
Максутов не ответил, зло скрипнув зубами. А Разумовский противным дребезжащим голосом продолжил.
— Все в порядке. Отныне птенец наш именуется Ирмером-Куликовым. Можно его в оборот брать. Заодно осмотрелся, на место битвы нашего мага первого ранга поглядел. Жалкое зрелище, сказать по правде. Кто ж ментальную сущность, Игорь Вениаминович Кистенем и Ружьем бьет? Ох, засиделись вы на бумажной работе, засиделись.
— Жалко вас там не было, Борис Карлович, вы бы продемонстрировали свое мастерство. Или нет? Куда уж там магу второго ранга, — прошипел в ответ Максутов.
— А вы бы Погребальный звон применили, как каждого юнкера-молокососа учат, так, может, и помог бы.
— Хватит, господа, хватит, — возвел руки к потолку, где клубился сизый дым, император. — Будет вам собачиться. Одно дело делаем. Расскажите, Борис Карлович, что узнали?