И ближе, вплоть у самой влаги зыбкой,
Скользившей и качавшейся едва,
Кувшинки раскрывалися с улыбкой,
Речной глазок, и шпажная трава,
Обнялся дуб зеленый с ивой гибкой,
Смешалась их влюбленная листва,
И лилии своею белизною
Как будто им светили над волною.
Мне чудилось, что я связал букет
Из этих изумрудных привидений,
И жил, дышал обманчивый их цвет,
Менялись краски призрачных растений,
Питомцев — отошедших прошлых лет,
Любимцев — ускользающих Мгновений.
Вдруг сердце сжалось чувством пустоты:
Кому отдам я лучшие цветы?
ДВА ДУХА
Иносказание
Первый дух
Ты весь — крылатое стремленье,
Сдержи свой огненный полет,
К тебе крадется Привиденье, —
Уж ночь идет!
Как чудно светел мир надзвездный,
Как нежно ветер там поет,
Но нам нельзя скользить над бездной, —
Уж ночь идет!
Второй дух
Бессмертны звезды и красивы,
Мне не страшна ночная тень,
В моей груди — любви призывы, —
И в этом яркий день!
Ко мне луна преклонит взоры,
Она разгонит мрак и тень,
И золотые метеоры
Зажгут средь ночи день!
Первый дух
А если встанут дети бури,
И грянет град, и дождь польет?
Смотри, как дрогнул свод лазури, —
То ночь идет!
Ты слышишь вопли урагана?
Как будто мир кончины ждет,
Как будто гибнет средь тумана, —
То ночь идет!
Второй дух
Я слышу звуков сочетанье,
Я вижу свет, — и тает тень,
Во мне — покой, кругом — сиянье.
И ночь, как яркий день:
А ты, когда землей упорно
Владеет тьма, тупая лень,
Смотри, как я всхожу проворно,
Как там светла ступень!
В глухой тиши уединенья
Возносит призрачный убор
Сосны гигантской привиденье
Среди Альпийских гор;
И если вихорь утомленный
К сосне преклонит смутный взор,
Он снова мчится, возрожденный,
Среди Альпийских гор!
Когда дневной замолкнет ропот,
Тогда встает в болотах тень,
И путник слышит нежный шепот, —
И ночь как яркий день;
Своей любви первоначальной
Он видит искристую тень.
И пробуждается, печальный, —
И ночь светла, как день!
ПЕСНЬ К НЕАПОЛЮ
Эпод I. α.
Я видел город, вырытый из праха;
Я слышал, как осенних листьев рой
Шептался, точно духи, в звуках страха;
И гул Горы мне слышался порой,
Среди руин, с их легкой мглой;
Вещательных громов дышала сила,
Мой дух вниманьем был заворожен;
Я чувствовал, Земля мне говорила —
Я чувствовал, не слышал: меж колонн
Простор морской сиял, как сон,
Гладь света между двух Небес лазури:
Кругом — гробницы, полные мечты,
Здесь Время не промчалось дикой бурей
И, Смерть щадя, не посылало фурий;
Здесь четки все воздушные черты,
Как четки сны скульптурной красоты;
И каменные стройные сплетенья
Сосны, плюща и мирты, над стеной,
Как бы листы в одежде снеговой,
Казалось, оставались без движенья
Лишь оттого, что, светлый и немой,
Висел над ними воздух, как веленья
Какой-то Власти над моей душой.
Эпод II. α.
И ветры нежные, из дали,
Кружась, легко носиться стали,
И острый дух горы, с ним Эолийский звук:
И где качается лениво,
В пределах Байского залива,
Зеленая вода, дрожа, дыша вокруг,
Подводные цветы в пурпуровых пещерах
Колебля нежною волной,
Как воздух чуть дрожит, дыша в безбурных сферах
Над Эолийскою страной,
Меня, как Ангела, волненье
Помчало в той ладье, бегущей без следа,
Что никакое дуновенье
Не опрокинет никогда;
Я плыл бестрепетно туда,
Где дух бессмертный вдохновенья,
Неистощимых полный сил,
Струится от немых могил
Царей умерших Песнопенья.
Темнил Аорн тенистый, над рулем,
Эфир горизонтальный; далью ясной
Был окружен Элизиум прекрасный,
Крутилась пена в вихре снеговом,
Скрывая воду быстрой белизною,
А от горы Тифейской, Инарим,
Поднялся пар блестящей пеленою,
Лучом пронизан огневым,
Как знамя сказочной дружины;
И громче, громче все, в безмерности морской,
Пророчеством своим будя от сна глубины,
Светло звучит напев над бездной голубой,
Я схвачен — он во мне — да будет он судьбой!